Клиника по лечению запоров. Часть 8

8. Фотографирование постыдного вида Аи-сан

Вспышки яркого света время от времени озаряли кабинет, недвусмысленно указывая на то, что позорный процесс дефекации Аи-сан тщательно фиксируют на камеру, запечатлевая каждый стыдный момент ее унижения.

«Нет! Камера? Пожалуйста, не снимайте, умоляю вас-с-с-с…» - взмолилась Аи-сан, ее голос дрожал от ужаса и отчаяния, понимая, что ее позор будет запечатлен навсегда.

«Нет уж, нужно все тщательно задокументировать! Смотрите прямо сюда! » - жестко отрезала медсестра, безжалостно подталкивая голову Аи-сан, чтобы повернуть ее лицо прямо к объективу камеры. Вид ее оскверненного дерьмом и мочой тела, в момент дефекации, который она ни за что не хотела бы показать никому на свете, безжалостно записывался, становясь мощным инструментом для ее полного подчинения.

И эта позорная фотография, запечатлевшая ее в самом униженном виде, будет торжественно представлена ее начальству на телекомпании в качестве наглядного отчета об успехах «дрессировки», подчеркивая ее полное бесправие и зависимость от воли корпорации.

Если Аи-сан отчаянно напрягала анус, поток дерьма на какое-то время замедлялся, но это было лишь временное затишье перед новой волной позора. Кал, не находя выхода, продолжал яростно бушевать в ее кишечнике, требуя немедленного освобождения.

«П-пожалуйста, простите меня, умоляю вас, камера, н-не надо…» - шептала Аи-сан сквозь слезы, ее мольбы звучали жалко и беспомощно.

Как только поток дефекации возобновлялся, безжалостная вспышка камеры снова и снова освещала все вокруг, запечатлевая каждую деталь ее позора в ярком свете. Аи-сан из последних сил пыталась остановить это унижение, но неудержимый поток дерьма вытекал из ее раскрытого ануса, не поддаваясь контролю ее слабой воли.

«Д-доктор, п-пожалуйста, у-успокойте мой понос, прошу вас…» - взмолилась Аи-сан, умоляя о избавлении от этого мучительного позора.

«Да-да, для этого и нужна запирающая пробка! Медсестра принесла ее, так что давайте воспользуемся ею прямо сейчас», - довольно произнес врач, предвкушая новый этап унижения Аи-сан.

С этими словами доктор взял из рук медсестры скользкую анальную пробку размера S и без церемоний вставил ее прямо в зияющий анус Аи-сан, из которого все еще непрерывно лился жидкий кал.

«Уф, а-а-а-а-ах…» - вскрикнула Аи-сан от неожиданного вторжения, ее тело содрогнулось от неприятного ощущения и нового унижения.

Пробка размера S без труда вошла в ее полуоткрытый анус и надежно зафиксировалась, плотно закупоривая выход и останавливая поток дерьма словно по волшебству.

«Вот и все, готово. Больше кал не выйдет», - довольно заявил врач, наслаждаясь своей властью над ее телом и физиологией.

Пробка идеально прилегла к ее разодранному анусу, и поток жидкого стула, который только что извергался потоком, тут же прекратился, оставляя лишь ощущение полноты и дискомфорта.

«А, спасибо вам большое…» - прошептала Аи-сан, ее голос дрожал от облегчения, смешанного со стыдом и унижением. Освободившись хоть ненадолго от позорного недержания кала, она смогла наконец перевести дыхание.

«Если бы вы позволили вставить это с самого начала, вам бы не пришлось так мучиться, правда, доктор! » — заметила медсестра с укоризной, убирая камеру, которой только что запечатлела ее позор.

«П-простите меня, я буду делать все, что вы скажете, п-пожалуйста, простите меня…» - забормотала Аи-сан, ее голос звучал покаянно и покорно, словно голос сломленной рабыни. Было очевидно, что ужас от фотографирования ее в таком виде стал для нее последней каплей.

«Хорошо, поскольку вы все поняли, наказание для Аи-сан на этом можно считать оконченным», - объявил врач, и в его голосе послышались нотки удовлетворения. Похоже, это унизительное наказание наконец-то закончилось. Доктор начал неспешно убирать использованные инструменты, словно подводя итог своему садистскому представлению.

Тут Аи-сан, собрав остатки мужества, робко обратилась к доктору, который стоял к ней спиной и занимался инструментами, тихим, почти беззвучным голосом:

«Д-доктор, пожалуйста, снимите меня отсюда… Я так хочу в туалет…» - прошептала она, ее голос дрожал от слабости и необходимости сдерживать новые позывы к дефекации.

«Мм? Что случилось? А, может, еще кал остался? » - переспросил врач, словно не сразу поняв ее мольбу.

«Д-да, еще немного, хочется выпустить…» - подтвердила Аи-сан, ее анус пульсировал от остатков неопорожненного кишечника.

«О-о-о, вот оно что, прости, прости, сейчас я тебя освобожу! » - внезапно изменил тон врач, в его голосе появились фальшивые нотки сочувствия, словно он спохватился, что зашел слишком далеко в своих издевательствах.

«Э!? Я сама могу, п-пожалуйста, в туалет…» - робко возразила Аи-сан, надеясь хоть на какое-то проявление уважения к ее остаткам достоинства.

«Нет-нет, нельзя, как только вставили пробку, вы уже ничего не сможете сделать сами. Опорожнение кишечника мы будем контролировать полностью на стороне больницы», - жестко отрезал врач, разбивая ее последнюю надежду на самостоятельность и подчеркивая полную власть клиники над ее телом и физиологическими процессами.

«Н-нет, только не это…» - прошептала Аи-сан в ужасе, понимая, что ее унижение еще далеко не закончено.

«Вот именно, пробка для этого и нужна, ну-ка, выпустим остатки! » - произнес врач с садистским удовольствием, словно собираясь довести унижение Аи-сан до логического завершения.

С этими словами доктор резко снял колпачок с анальной пробки, и тут же, словно по команде, независимо от воли Аи-сан, горячий жидкий кал снова потек струйкой из ее разодранного ануса, омывая промежность вонючей жижей и усиливая ее позор.

«Ах, нет, п-пожалуйста, не смотрите…» - замолила Аи-сан, закрывая лицо руками, но ее мольбы были напрасны.

Медсестра, наблюдая за происходящим с холодным любопытством, произнесла с торжеством в голосе:

«Как только вам вставили пробку, вы уже не сможете противиться, пока доктор ее не вытащит, так ведь! С этого момента и впредь вы будете делать все, что скажет больница».

«В-все, что угодно? » - переспросила Аи-сан робким голосом, ее сердце сжалось от предчувствия новых унижений.

«Мы собираемся сделать с вами еще много постыдных вещей, и первое — это бритье! » - объявила медсестра с садистской улыбкой, словно предвкушая ее реакцию.

«Б-бритье!?? » - выдохнула Аи-сан в ужасе, ее глаза расширились от неверия и стыда.

«У вас, похоже, слишком много волос внизу. Чтобы не было антисанитарии во время процедур, мы вам все аккуратно побреем вокруг вагины и ануса», - отрезала медсестра, не оставляя места для возражений.

Услышав это ледяное объявление, жена Томоми отреагировала с грустной усмешкой:

«Эта медсестра такая жесткая с новыми пациентками, да… Меня тоже сначала так же мучили, как и Аи-сан…» - пробормотала она, вспоминая собственное унижение.

«Она сказала про бритье, интересно, Аи-сан сможет отказаться? » - спросил я, не отрывая взгляда от монитора, где медсестра уже готовилась к новой пытке.

«Нет, ни за что! Если откажется, ей снова введут клизменную жидкость через пробку. Как только тебе вставили ЭТО, остается только подчиниться», - уверенно заявила жена, ее голос звучал горько и безнадежно.

«Э!? То есть Томоми тоже…? » - недоверчиво переспросил я, понимая весь масштаб унижения, которому подвергалась жена.

«Ах, э-э-э… Ну, да… Э-э-э, это я так… слышала…» - в конце жена как-то уклончиво ответила, ее щеки загорелись румянцем стыда, но правда была очевидна.

Пока мы вели этот тяжелый разговор, доктор вернулся в кабинет, довольный и самодовольный.

«Ну как? Теперь-то Аи-сан будет послушно давать вставлять пробку, я думаю», - произнес он с удовлетворением, словно хвастаясь своим успехом в покорении пациентки.

С этими словами он уселся за компьютер на столе и начал что-то делать. Похоже, он сохранял видеоданные унижения Аи-сан, но как только экран монитора переключился, изображение из кабинета для клизм внезапно исчезло, словно занавес опустился над сценой ее позора.

В последний момент перед тем, как изображение исчезло, я успел заметить Аи-сан, лежащую на кушетке с раскинутыми ногами. Бритье, похоже, вот-вот должно было начаться, и было видно, как медсестра наносила густой крем для бритья на ее густые лобковые волосы, подготавливая ее к новому унижению – публичному обнажению гениталий.

«Аи-сан будут брить? » - спросил я у доктора, пытаясь скрыть свое возбуждение за маской любопытства.

«Да, в случае с Аи-сан начальство с телекомпании заказало дополнительную опцию — бритье для повышения лояльности к компании», - подтвердил доктор с деловой небрежностью.

«Э!? Для лояльности к компании? » - удивился я, не понимая связи между бритьем и лояльностью.

«Ну, проще говоря, это делается для того, чтобы заставить подчиняться начальству, приводя в постыдный вид и делая компрометирующие фотографии, вот и все», - откровенно объяснил доктор, раскрывая циничную суть их методов «дрессировки».

«И для этого камера…» - догадался я, понимая роль видеозаписи в этой схеме унижения.

«Если обнародовать факт, что она раскинула ноги во всю ширь, испачкалась калом и мочой, а гениталии были побриты, и иметь на руках эти компрометирующие фотографии, это будет как инро (печать) у Гомон-сама (властного человека)! » - засмеялся доктор, проводя параллель между унижением пациентки и феодальной властью.

«Ха-ха-ха!! Понял, принял к сведению, как говорится», - ответил я, почувствовав неприятный холодок внутри от цинизма этой ситуации.

«Но, если делать такое, наоборот, разве телекомпания не может уволить или, в худшем случае, подать в суд? » - выразил я свое сомнение, не понимая, как такие методы могут быть законными.

«Вот тут-то и проявляется мастерство нашей клиники. Мы накопили ноу-хау, чтобы такого не произошло», - самодовольно заявил доктор, подчеркивая свою безнаказанность и мастерство в манипулировании людьми.

«Ноу-хау? » - переспросил я с недоумением.

«Посмотрите, ваша жена ведь тоже постоянно ходит в клинику, это лучшее доказательство», - указал доктор на Томоми, сидящую рядом со мной, словно подтверждая эффективность их методов на живом примере.

«Одни страдания вызовут только отторжение, но, предлагая кнут и пряник, удовольствие, которого они никогда не испытывали, мы можем подчинить их с помощью одной лишь анальной пробки», - продолжил доктор, раскрывая циничную формулу их «дрессировки», основанную на чередовании боли и извращенного удовольствия.

«Хм-м, действительно… Да, пожалуй…» - пробормотал я, начиная понимать логику этой извращенной системы.

«Теперь, когда вы будете смотреть телевизор с Аи-сан, представляйте себе, что у нее под юбкой, и вы увидите ее другими глазами! » - заключил доктор с хищной усмешкой, словно предлагая мне присоединиться к их извращенной игре и смотреть на женщин только через призму их унижения и позора.

«Представлять под юбкой? » - переспросил я, все еще не до конца осознавая извращенную логику происходящего.

«Она миловидная девушка, выступает по телевизору, но никто и представить себе не может, что у нее начисто выбрито вокруг вагины и ануса, а в попе стоит пробка, правда, жена? » - врач обратился к Томоми, словно ища подтверждения своим циничным словам, намекая на то, что ее собственное унижение теперь является нормой.

«Э? Ну, д-да, пожалуй…» - жена, внезапно оказавшись в центре внимания, испугалась и густо покраснела от стыда, но, поколебавшись лишь секунду, покорно кивнула, подтверждая свою полную покорность и сломленность.

Поскольку они приходят на лечение от запоров, то осмотр живота, ректальное обследование и клизма, думаю, в какой-то степени ожидаемы, но если им с самого начала показывают эту запирающую пробку, то, конечно, сопротивление будет сильным. Но здесь, в этой клинике, сопротивление бесполезно, и унижение является частью «лечения».

Это означает, что для новых пациенток с самого начала планируется наказание клизмой. Неиспользованные клизмы и донан, выставленные в кабинете врача, словно напоминали о неизбежности унижения.

Закончив работу на компьютере, доктор не спеша взял одну из запирающих пробок, демонстративно стоявших на столе рядом с ним.

«Ну что, может, пора вставить пробку вашей жене! » - предложил он с хищной улыбкой, словно приглашая меня стать соучастником унижения собственной жены.

Запирающая пробка, приготовленная для жены, была размера M, как раз посередине среди выставленных пробок, но даже при этом ее толщина составляла около 3 см, мне показалось, что для моей жены это немного великовато, но доктор, казалось, не собирался спрашивать ее мнения.

«Э? Она на размер больше, чем у Аи-сан, да? » - невольно вырвалось у меня, когда я увидел разницу в размерах пробок.

«Это стандартный размер. Для Аи-сан, поскольку она впервые, мы использовали размер S», - спокойно объяснил врач, подчеркивая, что для жены предназначено более серьезное унижение.

«А, это стандартный размер? Довольно толстая, да…» - пробормотал я, рассматривая устрашающий размер пробки.

«Все в порядке, мы помассируем анус специальным гелем с афродизиаком, чтобы он хорошо растянулся, и введем пробку, когда он станет достаточно податливым», - уверил доктор, словно собираясь насильно растянуть анус жены до нужного размера.

«Вот именно, если сразу, то будет больно», - добавил он с фальшивым сочувствием, скрывая за этими словами садистское желание причинить ей боль и унижение.

«Этот размер пока что в самый раз для вашей жены. Всего размеров около пяти, мы подбираем их в зависимости от возраста, комплекции и опыта», - продолжил врач, демонстрируя целую классификацию унижения в зависимости от «опыта» пациенток.

С этими словами доктор взял пробку размера M и ласково положил руку на плечо жены, сидевшей рядом на стуле, словно отмечая ее как следующую жертву в этой извращенной игре.

И тут жена, Томоми, словно под гипнозом, плавно поднялась со стула и покорно направилась к кушетке, а затем, ни кем не подгоняемая, сама начала медленно и стыдливо снимать с себя медицинский халат, словно готовилась к жертвоприношению.

(…Томоми! Ты в порядке?…) - тревога за жену заполонила мое сознание, но я был словно парализован и мог лишь бессильно наблюдать за происходящим.

Я был ошеломлен и просто смотрел на происходящее, не в силах поверить в реальность этого унижения.

Присмотревшись к жене, когда она сняла халат и осталась в одном нижнем белье, я понял, что то, что я принял за обычные трусики, на самом деле было чем-то совершенно другим, бельем, которого я никогда раньше не видел – чем-то откровенным и провокационным.

«Э-э-э, а это что такое? Нижнее белье? » - недоуменно спросил я, не понимая, что за странное бельё на ней надето.

«А-а, это, это называется C-стринг», - пояснил доктор с улыбкой знатока.

«C-стринг? » - переспросил я, пораженный откровенностью этого наряда.

«Они продаются и в обычных магазинах, но те, что на вашей жене, — это оригинальные C-стринги нашей клиники», - похвастался доктор, словно речь шла о предмете роскоши или символе принадлежности к их извращенному клубу.

«Оригинальные C-стринги? » - снова переспросил я, все еще не веря своим ушам.

«Мы продаем их всем желающим, поэтому многие приходят на повторный прием уже в них», - добавил доктор, словно подчеркивая, что унижение стало для них обыденностью и даже модой.

На первый взгляд это бельё казалось совершенно ненадежным и вот-вот готовым слететь с нее, но оно на удивление идеально сидело на ее промежности, словно вторая кожа, подчеркивая каждый изгиб ее эротичного тела. Тонкая полоска ткани едва прикрывала ее киску, оставляя практически все на виду, дразня воображение и разжигая желание.

«Итак, сейчас, на глазах у вашего мужа, мы осмотрим все интимные места вашей жены, вы не против? » - обратился доктор ко мне, словно приглашая меня стать свидетелем и соучастником ее унижения.

«…» - я молчал, не зная, что ответить, словно парализованный своим возбуждением и стыдом.

«Это тоже необходимая медицинская процедура для лечения запора. Если вы готовы, пожалуйста, снимите C-стринг, который прикрывает самое ценное место вашей жены», - продолжил доктор, требуя моего непосредственного участия в унижении жены, прикрываясь при этом медицинской необходимостью.

Доктор открыто просит моего согласия на осмотр, но на самом деле это был приказ, не оставляющий выбора. Снятие этого мизерного бельишка, вероятно, будет означать мое полное согласие на все последующие унижения жены. Хоть он и врач, но он мужчина, и я никак не ожидал, что мне придется своими руками обнажать интимные места жены перед посторонним.

«Томоми, я сниму…» - прошептал я, мой голос дрожал от волнения и неуверенности.

Но, зайдя так далеко, пути назад уже не было. Собравшись с духом, я протянул руку к провокационному бельишку жены, готовый сорвать последнюю преграду на пути к ее полному обнажению.

«М-м, м-м…» - жена тихонько кивнула, ее глаза были опущены долу, а щеки пылали от стыда. Видимо, ей было невыносимо стыдно, потому что она судорожно сжала ноги, пытаясь хоть как-то прикрыть свое самое сокровенное место, которое вот-вот должно было предстать во всей своей наготе.

«Ой? А это что такое…» - пробормотал я в недоумении, рассматривая необычное бельё в своих руках.

Я действительно впервые видел такое бельё. Я наивно думал, что, потянув за переднюю часть, его можно будет легко снять, но, как только из-под тонкой ткани показался треугольник ее нежного побритого лобка, бельё словно заклинило и перестало двигаться.

«М-м? Не снимается, что-то…» - пробормотал я в замешательстве, пытаясь понять конструкцию этого странного предмета одежды.

Увидев мое затруднение, жена робко и едва заметно слегка раздвинула свои сжатые ноги, и мне наконец стала хорошо видна внутренняя сторона C-стринга. И тут до меня дошло вся пикантность и извращенность этого бельишка.

«Ах, так эта веревочка соединена!? » - воскликнул я в удивлении, понимая секрет этого необычного предмета гардероба.

Оказалось, что тонкая веревочка, идущая изнутри C-стринга, неожиданно уходит прямо в ее некогда девственный анус, словно невидимая нить, связывающая бельё и ее самое сокровенное место, не давая бельишку спасть и усиливая эротический эффект от ее частичного обнажения.

«Э? Она соединена с попой? » - переспросил я в полном недоумении, пораженный изобретательностью и извращенностью этого предмета женского белья.

Все, что я видел, было для меня совершенно в новинку и вызывало искреннее удивление. Я и по понятия не имел, что в мире существует такое бельё, настолько откровенное и провокационное, настолько тесно связанное с самыми интимными частями женского тела.

«Белье, которое зажимается в анусе? Удивительно! » - пробормотал я, рассматривая C-стринг в своих руках с нескрываемым любопытством и возбуждением.

Жене, вероятно, стало еще более стыдно оттого, что я так пристально на нее смотрю и рассматриваю ее полуобнаженное тело в таком необычном бельё, и она поспешно отвернулась, отводя взгляд и пытаясь спрятать пылающее от стыда лицо.