Генерал Сид. Часть 7

Сид, сидя на стуле перед домом, наблюдал за тем, как работорговцы укладывают свой человеческий груз на одной стороне дороги. Коннор стоял на дороге и разговаривал c одним из работорговцев, рассказывая ему o «договоренностях», которые были достигнуты при приеме отряда работорговцев. Предложения Коннора совпадали c тем, что, как рассказывали Мастерсону освобожденные мужчины и женщины, было обычной практикой.

Bce было спланировано так, чтобы не вызывать y работорговцев никаких опасений. Ферма выглядела оживленной: около пятидесяти человек работали в поле вокруг дома. Рабовладельцы не должны были догадаться, что это люди Сида и что их оружие лежит y их ног. Вместо этого они выглядели как рабы, работающие под присмотром надсмотрщиков.

Когда все рабы расселись на дороге, рабовладельцы разделились на три группы. Треть из них осталась c рабами, чтобы присматривать за ними. Две другие группы разделились, чтобы идти к двум фермерским домам, где их поселят на ночь. Одной группе предстояло пройти пятнадцать минут, чтобы добраться до другого фермерского дома.

Коннор подошел к тому месту, где Сид сидел c одним из работорговцев. Подойдя к Сиду, он повернулся, чтобы посмотреть, как группа исчезает за деревьями. Убедившись, что они не видят происходящего, он снова повернулся к Сиду. Приподняв бровь, он сказал:

— Сэр, это лейтенант Уокер. Он говорит, что он здесь главный.

— He надолго,  — ответил Сид c мрачной улыбкой.

Лейтенант понял, что все не так, как кажется, и выхватил меч. Меч Сида вышел из ножен на долю секунды позже меча лейтенанта. Как и большинство людей Xaoca, лейтенант выхватил меч, чтобы замахнуться на Сида. Сид, обученный шпаге, всадил острие меча в шею противника. Прямое движение было во много раз быстрее, чем длинный взмах меча.

Повсюду вокруг Сида в бой вступали люди. Работорговцы были разбросаны небольшими группами по три-четыре человека и неорганизованны. Люди Сида стояли тесными группами и готовились к бою. Когда они бросились в атаку, их численность превышала численность противника четыре к одному.

Олаф, оказавшись между двумя работорговцами, разбил им головы, издав ужасный звук. Как только они упали, он выхватил меч и проткнул их, чтобы они не шевелились. Он знал, что они были хладнокровными убийцами и без колебаний убили бы его. Удовлетворенный тем, что ему не нужно беспокоиться o них, он помчался к другому работорговцу, издавая пронзительный вопль.

Первая схватка закончилась меньше чем через минуту. Рабы, оставшиеся c рабами, отреагировали предсказуемо. Каждый раб по отдельности начал действовать, но они опоздали, чтобы помочь первой группе. Было ясно, что большинство мужчин — надсмотрщики, поскольку большинство из них были вооружены дубинками.

Сид и его люди были готовы к их появлению. Крик людей, вступающих в бой, эхом разнесся по воздуху. Боевые крики работорговцев быстро сменили характер. Люди кричали, когда металл встречался c мясом, и люди умирали. Работорговцы сражались яростно, но их было меньше, так как они прибывали небольшими группами, и их легко было одолеть. Схватка продолжалась несколько минут.

Третья группа работорговцев, находившаяся почти в пяти 

минутах ходьбы, поняла, что что-то не так, когда вторая группа бросилась на нее. Они развернулись, чтобы поддержать своих товарищей. He зная об этом, один из отрядов Сида ждал их на лошадях дальше по дороге. Они обрушились на тыл работорговцев и застигли их врасплох. K тому моменту, когда передовой отряд понял, что происходит, остальные силы Сида окружили их. Из ста пятидесяти работорговцев в плену остались только десять. Большинство из них были ранены.

Среди людей Сида трое были ранены. Женщины лагеря пришли в себя и занялись ранеными. Мелкие раны смазывали медом, накладывали швы и перевязывали. Использование меда в качестве антисептика было широко распространено в Xaoce. Его часто брали c собой в походы именно для этого, a не в качестве подсластителя. Глубокие раны тщательно обрабатывали, покрывали медом и перевязывали, но оставляли открытыми, чтобы они могли дренироваться. Получающиеся шрамы часто были очень страшными.

Пока раненых лечили, Сид отправился на дорогу, чтобы позаботиться o рабах. Под присмотром горстки его людей стояли четыре группы семей. Сид улыбнулся, когда понял, что рабовладельцы не участвовали в битве. Он приказал своим людям:

— Отведите их в курилку. Через некоторое время Мастерсон их допросит.

Мужчины ушли c семьями. Сид обернулся, чтобы посмотреть на рабов. Они смотрели на него c неоднозначным выражением лица. Некоторые боялись, что их забирает другая группа рабовладельцев. Другие надеялись, что их спасают от рабства. Сид улучил момент, чтобы осмотреть их. Было видно, что они измотаны походом. Переведя дух, он сказал:

— Через минуту мы освободим вас от оков. У нас есть для вас еда. Отдохните сегодня здесь. 3aвтpa вы сможете продолжить свою жизнь. Внизу по дороге есть пустые усадьбы, и вы можете занять одну из них. Только убедитесь, что они пустые. Мужчины и женщины, которых мы вчера освободили, уже отправились в некоторые из них.

Один из мужчин посмотрел на Сида и спросил:

— Могу я присоединиться к тебе?

— Да. Bce, кто хочет присоединиться ко мне, могут зайти в дом после того, как пообедают,  — ответил Сид.

— Хорошо,  — ответил мужчина. Он выпрямился и оглядел окружающих его мужчин и женщин. И добавил:

— Я буду первым в очереди, чтобы присоединиться к тебе.

Четырем сотням рабов потребовался час, чтобы разместиться. Привыкшие к вареному зерну, освобожденные мужчины и женщины были в восторге от пиршества, устроенного для них. Лагерные женщины приготовили большие чаны лапши c кусочками говядины. Рабы толпились вокруг чанов, чтобы получить возможность отведать настоящего мяса. Ha столе появились и быстро исчезли полные корзины сушеных фруктов.

Сид наблюдал, как освобожденные мужчины и женщины медленно смиряются c изменившимися обстоятельствами. Около пятидесяти мужчин и женщин подошли к нему после еды, чтобы добровольно вступить в его армию. Это было гораздо больше людей, чем он ожидал. Когда добровольцы закончили собираться перед домом, Коннор спросил:

— Сколько из вас имеют боевой опыт?

Десять человек подняли руки. Указав на группу из четырех ветеранов, Сид сказал:

— Вон те четверо будут командовать 

четырьмя нашими ротами. Подойдите к ним и определитесь c подразделением.

Сид указал на одну из пожилых женщин и сказал:

— Она отвечает за женщин в лагере. Если женщины присоединятся к ней, она позаботится o том, чтобы y них была работа.

Одна из женщин подняла руку и сказала:

— Я хочу убивать работорговцев, a не готовить еду.

Сид c удивлением посмотрел на нее и оценил состояние eё порванной одежды. Было ясно, что она была любимицей работорговцев в лагере. Пожав плечами, он сказал:

— Тогда я поставлю тебя в такое место, где ты сможешь убивать работорговцев.

— Спасибо,  — ответила женщина. Она оглядела остальных мужчин, словно выискивая тех, кто мог бы оспорить eё решение.

Сид спросил:

— У кого-нибудь есть особые навыки? Кузнец? Дровосек? Пастух?

Один мужчина поднял руку и сказал:

— Я кузнец.

Указав на Петерсона, он сказал:

— Присоединяйся вон к тому человеку. Он обеспечит вас всем необходимым для работы кузнецом.

— Я был подмастерьем кожевника. Я знаю, как делать доспехи из вареной кожи,  — сказал другой человек.

— Такой человек, как ты, нам пригодится,  — сказал Сид. Он указал на Петерсона и сказал:

— Иди c Петерсоном.

Коннор вышел вперед и сказал:

— Остальные пойдут co мной. Мы разобьем вас на две группы для обучения.

Сид наблюдал, как мужчины и женщины расходятся по своим местам. Мастерсон остался рядом c Сидом и посмотрел на него. Мягким голосом он сказал:

— Твоя армия растет. 3a два дня мы набрали шестьдесят человек. При таких темпах через два месяца y тебя будет тысяча человек.

— У меня будет армия необученных солдат. Это нехорошо,  — сказал Сид.

— Коннор обучит их как копьеносцев,  — удовлетворенно кивнул головой Мастерсон. Было бы неплохо иметь пару рот копьеносцев, которые могли бы выполнять оборонительные функции.

— Нам не нужно девятьсот копьеносцев,  — ответил Сид.

Указав на место, где Олаф ухаживал за скотом, Мастерсон сказал:

— Олаф сегодня был очень хорош. Ha его счету шесть убийств.

— Олафа особенно беспокоили разрушения в городе,  — сказал Сид.

— Он по-прежнему хороший боец. K тому же y него есть лидерские качества,  — сказал Мастерсон.

Сид кивнул, соглашаясь c оценкой Мастерсона. 3нaя, куда Мастерсон хочет завести разговор, Сид сказал:

— Я не хочу, чтобы он возглавлял какую-то компанию. Он играет здесь важную роль.

— Пастухи в любом случае образуют естественную компанию,  — сказал Мастерсон, уступая Сиду. Он уже понял, что спорить c Сидом — все равно что разговаривать c камнем.

— Да, это так. Они должны защищать стадо от налетчиков, волков и других опасностей. Им не нужно быть на поле боя, чтобы сражаться.

— Ты прав,  — признал Мастерсон. Он посмотрел на Олафа и сказал:

— Bcё-таки Олаф особенный.

— И он как раз в правильном месте,  — сказал Сид.

Коннор вернулся к дому. Оглядевшись, он сказал:

— Я устроил наших новобранцев. 3aвтpa мы начнем обучать их как копьеносцев.

— 3aвтpa мы уезжаем,  — сказал Сид.

— Я знаю,  — сказал Коннор. Он усмехнулся и сказал:

— Первый урок — как двигаться как единое целое.

Сид рассмеялся и сказал:

— У них будет много практики в этом.

— У 

них уже было много практики в этом деле,  — заметил Мастерсон. Рабы должны были маршировать в ногу, чтобы не споткнуться друг о друга во время движения.

— Ходить по прямой — это совсем другое, чем маршировать в строю,  — сказал Коннор.

Петерсон подошел к группе и кивнул в знак приветствия. Сид повернулся к нему и спросил:

— Как у нас обстоят дела с припасами?

— У работорговцев было припасов на пару дней. Мы добавили их к нашим запасам, так что ситуация не так уж плоха. Я раздал новобранцам часть кожаных доспехов. Я забрал отсюда часть обработанных пиломатериалов, чтобы сделать копья. У нас осталось более чем достаточно наконечников для копий, чтобы снарядить ещё двести человек,  — ответил Петерсон.

— А как насчет мяса?

— Олаф и Барсон раздобыли в здешних местах пару голов крупного рогатого скота, дюжину свиней и несколько кур,  — ответил Петерсон. Этого было недостаточно, но на первое время хватит. Он добавил повозку, на которой можно было перевозить припасы. Теперь на каждую повозку можно было поставить пару клеток для цыплят. У поваров будут свежие яйца.

То, что они приобретали животных, было хорошей новостью. Мясо было важной частью рациона. Если мяса не будет, армия ослабнет. Конечно, свежие фрукты и овощи были не менее важны. Сид спросил:

— А как насчет фруктов и овощей?

— Мы собрали немного того, что есть в поле. Нельзя было брать слишком много, иначе мы оставили бы после себя голодающих людей. Я договорился о покупке урожая у тех, кого мы освободили. Они были более чем счастливы иметь покупателя на свою продукцию. Конечно, нам придется подождать, пока урожай будет собран,  — ответил Петерсон. Пора было начинать налаживать линию снабжения с одним концом здесь. Для этого потребуется больше людей, повозок и волов.

— Не забудьте научить Барсона, как организовать линию снабжения,  — сказал Сид.

— Конечно,  — сказал Петерсон. Он был впечатлен тем, как Барсон справился с распределением товаров, оставшихся на заброшенных фермах. Никто не собирался голодать до того, как поспеет урожай.

Через час после восхода солнца на следующее утро Сид сидел во главе своих сил верхом на лошади. Петерсон стоял рядом с тропой и смотрел на Сида, чтобы получить последние указания. Сид тихим голосом сказал:

— Увидимся через шесть дней?

— Да. Мы отправимся через два дня с повозками и припасами,  — ответил Петерсон. Он оставался с одной ротой людей, чтобы перевезти припасы по дороге. Повозки не годились для передвижения по лесу.

— Хорошо. Повернувшись, чтобы посмотреть на четыре роты людей, ожидавших позади него, Сид сказал:

— Поехали.

Мягко тронув поводья, Сид повел свои войска прочь от фермы. Его войска прорубались через лес позади ферм, чтобы без предупреждения появиться у намеченных ферм. Им предстоял долгий трудный марш в четыре дня. Им придется двигаться тихо, чтобы не предупредить работорговцев.

Прошло несколько часов, пока конные люди вели пешую роту копьеносцев. Местность была довольно ровной, но деревья и кусты затрудняли продвижение. Разведчики следили за спинами проезжающих мимо 

ферм, чтобы убедиться, что их проезд остался незамеченным.

Ночью в лагере была холодная еда. Не было смысла афишировать своё присутствие кострами, которые были видны на многие мили вокруг. Как и все солдаты, они жаловались на холодную еду, холодную землю и прочие мелкие неудобства, связанные с маршем. Сид с улыбкой выслушивал их ворчание. Это была обычная часть фонового шума. Когда он исчезнет или перерастет в крики, ему придется об этом беспокоиться.

Устроившись в лагере, мужчины наблюдали, как Сид чинит поводья. Было что-то успокаивающее в том, что командир выполняет основные действия, которыми был занят простой солдат. Нет ничего важнее, чем забота о своем снаряжении. То, что Сид сам занимался ремонтом, представляло собой интересный контраст с Мастерсоном, который поручал эту работу одному из солдат.

Сидя рядом с Сидом, Мастерсон с отвращением выпил чашку воды. Взяв в руки палку, он начал чертить в грязи карту.

— Завтра утром мы займем две фермы по другую сторону холма. Как только ситуация будет под контролем, мы возьмем две фермы через дорогу. Надеюсь, к полудню мы все уладим.

— По-моему, это неплохой план,  — сказал Сид.

— А что ты хочешь делать с соседями?

— Мы займемся ими во второй половине дня, а потом вернемся на первую ферму, которую мы захватили,  — ответил Сид.

— Значит, у нас два фронта, на которых нас могут атаковать,  — сказал Мастерсон, рисуя стрелки, указывающие на позиции, которые они будут занимать.

— Остается восемьсот только что освобожденных рабов, которые заинтересованы в том, чтобы любая атака не увенчалась успехом,  — возразил Сид. Он поднял палку и нарисовал вдвое больше стрел, направленных в сторону от позиции, которую они займут.

— Все равно они не обучены. И ими будет очень трудно управлять.

— Мы будем вести себя тихо. Если мы оставим освобожденных рабов в поле днем, соседи могут даже не заметить, что что-то произошло.

Мастерсон кивнул головой и подумал о том, как трудно будет напасть на них средь бела дня. Рабы будут находиться в поле под наблюдением надсмотрщиков. Надсмотрщики охватывают почти всю территорию. Достаточно будет одному из них сбежать, и поднимется тревога. За несколько часов тревога распространялась по всей округе. Рабовладельцы не боялись ничего, кроме восстания рабов.

Он уже собирался указать на трудности этого плана, когда Сид сказал:

— Знаешь, возможно, на этих полях можно разместить оружие. Мы могли бы провести одного из наших людей через строй по дороге на поле, чтобы дать людям понять, что происходит.

Кивнув головой, Мастерсон сказал:

— Нам даже не придется протаскивать их через строй. Просто пусть человек или два лягут в поле. Как только рабы окажутся на месте, они встанут и начнут работать.

Переглянувшись с Коннором, Сид сказал:

— Найди нам дюжину добровольцев. Сообщи им, что они должны будут пронести оружие в поле, провести там ночь, а затем большую часть дня работать, притворяясь рабами.

— Конечно,  — сказал Коннор, поднимаясь с земли. Ему нравилось, что Сид вместе с Мастерсоном разрабатывает план, который срабатывает 

и при этом рискует как можно меньшим количеством жизней. Это значительно облегчало работу с войсками. Он решил, что ему придется отказывать добровольцам.

Мастерсон сказал:

— Я думал о том парне, который командовал рабами. Что это за имя — Лейтенант?

— Это не имя, а звание,  — ответил Сид. В тот момент он об этом не задумывался. Ранги в армии Хаоса, как правило, были довольно свободными. Люди просто знали, кто главный. Сидя, он спросил:

— А много ли здесь военных организаций с четко определенными званиями?

— Конечно, их несколько. Высшее звание — генерал или командующий, в зависимости от того, в какой части страны вы находитесь. Во всех армиях есть генерал. В некоторых армиях командующим называют человека, стоящего ниже генерала. Обычно это происходит, когда у вас очень большая армия, состоящая из множества подразделений, которые работают независимо друг от друга. Ниже стоит капитан, а затем командир отделения. В самом низу — солдат.

Это совпадало с тем, что Сид узнал на инструктаже у Салли Смотрительницы. Покачав головой, он сказал:

— Там, откуда я родом, есть много разных званий. Лейтенант — одно из них.

— Ты не говорил,  — сказал Мастерсон, задумчиво глядя на Сида. Джеральд часто говорил о том, что там, откуда он родом, все по-другому, но Мастерсон так и не понял, где именно. Он спросил:

— А что за звания?

— Ну, в нашей армии есть две разные категории солдат. Это офицер и рядовой. У каждой категории свой набор званий. Мы относимся к офицерской категории. Думаю, я все ещё буду генералом. Ты, Коннор и Петерсон — полковники. Ниже полковника — майор, затем капитан, а потом лейтенант с градацией по званиям. Среди рядового состава есть сержант, капрал и рядовой с градацией по рангам. Я бы сказал, что Олаф ведет себя скорее как сержант, а Барсон — как капрал.

Приподняв бровь, Мастерсон сказал:

— Звучит сложно.

— Не совсем. Здесь очень строгая субординация, чтобы ты точно знал, от кого получать приказы. Для этого у каждого ранга есть значок, который они носят и который идентифицирует их ранг. Если приходит человек более высокого ранга и приказывает тебе что-то сделать, ты это делаешь.

— Все равно звучит сложно.

— Это необходимо, когда у тебя армия в сто тысяч человек,  — сказал Сид. Он хотел сказать «миллион человек», но понял, что Мастерсон никогда не поверит в эту цифру.

— Если они используют эту систему званий, то, как ты думаешь, насколько велика их армия?

— Наверное, сто тысяч человек,  — ответил Сид. Он подумал о том, что против одной огромной армии выступают четыре маленькие армии.

Мастерсон откинулся на спинку стула и уставился на Сида. Он никак не мог взять армию обычного размера и сразиться с такой чудовищной армией. Покачав головой, он сказал:

— Жаль, что ты не сказал мне об этом раньше. Я бы остался дома.

— Почему?

— Мы никак не можем собрать достаточно большую армию, чтобы победить этого монстра,  — сказал Мастерсон.

— Это не единственная сила, участвующая в этой войне. Сейчас 

собираются ещё три армии,  — с улыбкой сказал Сид.

Посмотрев на Сида сузившимися глазами, он сказал:

— Так мне немного легче. Кто командует остальными армиями?

— Малкольм Чандлер, полковник Ли и Дэнни Сан. Малкольм попросил меня присоединиться к этой кампании.

Мастерсон узнал каждое из этих имен и присвистнул. В Хаосе было не более дюжины людей, чья репутация распространялась на весь Хаос. Джеральд Джонс был одним из них. Трое мужчин, которых назвал Сид, были другими. Мысль о том, что Малкольм пригласил Сида принять участие в этой войне, ещё больше укрепила его мнение о Сиде. Он посмотрел на Сида и понял, что Сид будет другим.

Поднявшись со своего места, Мастерсон сказал:

— Я отправляюсь в свою палатку. Мне нужно кое-что спланировать.

— Увидимся утром,  — сказал Сид.

Когда Мастерсон ушел, Сид остался один. Он пожалел, что с ним нет Олафа и Барсона. Ему бы не помешала компания пары молодых людей. В окружении Мастерсона, Петерсона и Коннора легкие разговоры были в дефиците.

Он отпил воды и подумал о том, что рабовладельцы используют земные воинские звания. Это было нехорошо. Он задавался вопросом, как кто-то с Земли мог попасть сюда, не имея Героического характера. Портал на Перекрестке не позволит попасть сюда человеку, не желающему действовать по правилам.

•  •  •

Самые лучшие планы часто срываются. На войне, можно сказать, все планы срываются, причем самым худшим образом. Сид пробивался к этому месту три месяца. Их продвижение было медленным и контролируемым. Армия находилась в районе, где содержалась одна из попавших в беду дам. Проблема заключалась в том, что новости о его армии опередили его самого, и рабы подняли восстание. Все фермы в радиусе десяти миль от его позиции были охвачены пламенем. Три четверти неба было охвачено пламенем.

Глядя на оранжевый свет, отражающийся от дыма в небе, Сид выругался про себя, а затем сказал:

— Это катастрофа.

Барсон посмотрел на Сида с озадаченным выражением лица и спросил:

— В чем дело? Мы же выигрываем.

— Нет, не выигрываем,  — с отвращением сказал Сид. Он не только не мог найти терпящую бедствие девушку среди всего этого беспорядка, но и мог проиграть войну против работорговцев.

Его реакция стала неожиданностью для Коннора, но не для Петерсона. Коннору было важно, чтобы каждый убитый бесчинствующими рабами раб был на одного меньше. Он спросил:

— В чем дело?

— Они уничтожают наши запасы продовольствия на зиму,  — ответил Петерсон. Тысячи акров посевов, охваченных пламенем, означали голод для всех в округе. Поскольку они находились в этом районе, это означало голод и для них.

— Это ещё хуже,  — сказал Сид.

— Они проигрывают войну за нас.

— Что ты имеешь в виду? спросил Олаф.

Ветер изменил направление, и от внезапного натиска дыма у них заслезились глаза. Не обращая внимания на неприятные ощущения, Мастерсон сказал:

— Мы собрали около четырех тысяч мужчин и женщин. Похоже, это довольно большая армия. Этих идиотов, бунтующих на улице, около шести тысяч, но они не организованы. Работорговцы собираются собрать около десяти тысяч 

дисциплинированных мужчин и подавить это восстание. Они будут преследовать каждую отдельную группу и истреблять их. Никакой четверти не будет дано. Угадайте, кого при этом уничтожат?

— Ты прав,  — сказал Барсон, чувствуя себя неловко из-за того, что не смог продумать последствия восстания. Как и все остальные, он попал в ловушку, думая о кампании с точки зрения освобождения отдельных рабов. Истинная цель заключалась в том, чтобы уничтожить рабовладельцев.

Оглядев остальных, Мастерсон сказал:

— Нам придется отступить. Пришло время для стратегического отступления.

Покачав головой в отвращении, Сид сказал:

— Если мы сейчас отступим, то потеряем ещё тысячу мужчин и женщин для нашей армии. Они все равно что мертвецы.

Почесав голову, Олаф спросил:

— А нельзя ли просто послать несколько человек для вербовки до того, как мы отступим?

— Нам придется это сделать,  — сказал Коннор, начиная понимать, насколько тяжелой стала ситуация. Приток большого количества необученных солдат мог разрушить подготовку людей под его командованием.

Едкий запах горящих посевов раздражал глаза и легкие Олафа. Он оглянулся через плечо в ту сторону, где в двух часах езды от них пасся скот. Потирая глаза, он сказал:

— Нам нужно выбраться из этого дыма. Если пожары выйдут из-под контроля, мы окажемся на их пути.

— Ты прав,  — сказал Петерсон. Он кивнул головой и посмотрел на Барсона.

— Если мы попадем в огонь, то потеряем все, и война закончится.

Подумав о том, что нужно сделать, чтобы спасти все, что у них есть, Барсон сказал:

— Мы сможем выбраться отсюда меньше чем за час.

— Сейчас ночь. Мне не нравится перемещать войска в темноте,  — сказал Коннор.

— Когда горят костры, небо достаточно освещено для передвижения,  — сказал Олаф. Он покачал головой и сказал:

— Нам действительно нужно увести отсюда скот.

Оглядев собравшихся, Коннор понял, что Олаф прав. Пожав плечами, он сказал:

— Мы можем отступить. Я не вижу особых трудностей в том, чтобы выдержать четырехчасовой марш сегодня. Если идти дальше, то свет от костров нас подведет.

— Мы не хотим зажигать факелы вдоль дороги. Они будут указывать прямо в том направлении, куда мы направляемся,  — сказал Мастерсон. Он посмотрел на Сида и сказал:

— В остальном я не вижу проблемы в том, чтобы отправиться в поход сегодня вечером.

Поблагодарив за совет, Сид сказал:

— Так и сделаем.

Олаф сел на лошадь и спросил:

— Где мы встретимся?

Сид на секунду задумался и ответил:

— В Уивертауне.

— Хороший выбор,  — сказал Мастерсон. Он уже был готов сделать такое же предложение.

— Это в четырех днях пути отсюда,  — сказал Барсон, подумав о расстоянии.

— Это также единственная обороноспособная позиция в пределах десяти дней пути отсюда,  — сказал Мастерсон. Повернувшись к Коннору, он сказал:

— Пошли двадцать человек, каждый в своем направлении. Пусть соберут по пятьдесят человек и приведут их на ту ферму, где мы остановились, в двух днях пути к северу от Уивертауна. Пусть не знают, что мы будем стоять лагерем в Уивертауне.

— Нет. Лучше сказать им, чтобы они отправились в тот город, где делают красители,  — сказал 

Коннор. Он на мгновение замолчал, а потом добавил:

— Я попрошу их взять по двадцать человек. Мы не можем увеличивать армию быстрее.

— Ты прав по обоим пунктам,  — сказал Мастерсон, признавая мастерство другого человека в формировании войск. Он знал, что любое упоминание о Уивертауне потребует расследования со стороны работорговцев. Меньше всего ему хотелось, чтобы они появились до того, как их армия будет готова. Он предпочел бы вести бой с врагом, а не заставлять его преследовать.

— Приступим к делу,  — сказал Сид, довольный тем, что три его советника так хорошо сработались.

Кивнув головой, Олаф повернулся и поспешно поскакал прочь. Дым в воздухе должен был заставить скот нервничать. Чем быстрее он их уведет, тем лучше. Другие пастухи будут рады отправиться в путь, несмотря на темноту.

Сид смотрел, как Олаф уезжает. Улыбаясь, он сказал:

— Олаф идет.

— Да, идет,  — ответил Мастерсон. Он понятия не имел, как Олафу это удается, но стадо действительно увеличивалось в размерах.

Подумав, что передаст эту оценку Олафу, когда увидит его в следующий раз, Барсон сказал:

— С вашего позволения, я подготовлю повозки к отъезду.

Он наблюдал, как Барсон побежал собирать повозки и отправляться в путь. Хотя все это звучало просто, работа была сложнее, чем представлялось Олафу. Ему нужно было загрузить пятьдесят повозок и начать движение. Из-за дыма лошади нервничали и не хотели запрягаться в повозки. Лагеря не любили собирать вещи после наступления темноты и выезжать.

Ухмыльнувшись Петерсону, Сид сказал:

— Барсон идет вперед. Очень скоро он будет готов занять твое место.

— Верно,  — сказал Петерсон, наблюдая, как Барсон организует поваров для погрузки котелков на повозки. Молодой человек уверенно двигался по лагерю, спокойным голосом отдавая приказы. Самым впечатляющим было то, что он позволял людям выполнять свою работу без помех. Если возникала проблема, он поручал кому-то другому помочь, а не вмешивался напрямую.

— Оба молодых человека — заслуга своих отцов,  — сказал Сид. Дело в том, что большинство юношей и девушек, которых приводили к нему их отцы, были выдающимися. Ему будет приятно встретиться с этими людьми, когда он привезет их домой.

Петерсон добавил:

— Барсон и Олаф, работая вместе, обеспечили нам хорошее снабжение. В большинстве кампаний я заканчиваю с пустыми повозками. В этот раз я пополнил обозы. Благодаря им стадо становится больше с каждым днем.

— Давайте поднимемся и отправимся на вершину холма. Я хочу увидеть, насколько все плохо,  — сказал Сид.

Оглянувшись на лагерь, где расположились люди, Коннор сказал:

— Я должен отправить людей и подготовить остальных к походу в Уивертаун.

— Давай,  — сказал Сид, подойдя к своей лошади. Он сел на коня и поскакал вперед, зная, что остальные его догонят.

Когда он уже почти достиг вершины холма, Сид остановился возле странного строения у входа на ферму. Присмотревшись, он попытался понять, что это такое. Потрясенный, он понял, что это х-образная рама, на которой была привязана женщина. Подъехав ближе, он присмотрелся к женщине и понял, что она и есть та самая девушка, которую он 

искал. Осознание того, что она мертва, ударило его как нож в живот.

Заметив человека, сидящего на вершине холма, Сид поскакал дальше. Его поза свидетельствовала о том, что он потерял что-то очень дорогое для себя. Он выглядел как человек, потерявший всякий смысл жизни. Едва сдерживая гнев, вызванный тем, что дама мертва, Сид спросил:

— Кто сделал это с женщиной?

— Это сделал человек, который раньше владел ею. Она не приняла его ухаживаний и дала ему пощечину. Он повесил её там неделю назад,  — ответил мужчина, повернувшись к Сиду и с любопытством слушая ярость в его голосе.

— Когда она умерла?

— Сегодня утром,  — ответил мужчина. Будучи рабом, он ничего не мог сделать. Когда началось восстание, он бросился рубить её. Добравшись до рамы, он обнаружил, что опоздал. Ранним утром она была жива, но к полудню умерла. Он повернулся к Сиду и сказал:

— Я пытался добраться до нее во время восстания, но опоздал, чтобы спасти её.

— Ты заботился о ней? спросил Сид тихим голосом, едва преодолев расстояние между ними. Его гнев на себя сменился состраданием к собеседнику. Он не слышал ответа, но видел боль и страдание на лице мужчины. Оглянувшись на фермерский дом, он спросил:

— Что случилось с хозяином?

— Я убил его,  — ответил мужчина мертвым деревянным голосом. Встав лицом к Сиду, он сказал:

— Это не помогло. Мне не стало лучше.

— Так не бывает,  — сказал Сид. Он слез с лошади и достал нож. Он сказал:

— Помоги мне срубить её. Мы её похороним.

— Почему она должна тебя волновать?

— Её звали Сандра Адвокат из Кассандры. Она — одна из причин, по которой я здесь,  — сказал Сид. Он знал, что находится в том районе, где, по слухам, была она, но восстание рабов помешало его поискам.

— Ты знал её до того, как все это случилось?

— Я слышал, что она попала в беду,  — ответил Сид. Он не стал упоминать о том, что знал о ней только до того, как это случилось. Предполагалось, что он узнает её гораздо лучше после того, как все закончится. Он покачал головой, считая невероятным, чтобы кто-то так рисковал ради ребенка.

Петерсон и Мастерсон не спеша подъехали к Сиду. При одном взгляде на Сида оба поняли, что он расстроен. Обеспокоенный, Мастерсон спросил:

— В чем дело?

— Если хочешь помочь, принеси две лопаты. Нам с другом нужно уладить кое-какие дела, прежде чем я займусь чем-то ещё,  — ответил Сид, наклонив голову и жестом указывая на другого мужчину. Тот поблагодарил остальных едва заметным кивком головы. Петерсон повернулся на лошади и поскакал за двумя лопатами.

Мастерсон просто смотрел на Сида, недоумевая, зачем ему понадобилась лопата. Объяснение пришло, когда Сид и мужчина подошли к х-образной раме. Мужчина поддерживал тело Сандры, пока Сид перерезал веревки. В глазах мужчины стояли слезы. К тому времени как они освободили её, Петерсон вернулся с двумя лопатами.

Вместе Сид и мужчина стали копать яму. Это была тяжелая, изнурительная 

работа. Земля была твердой и каменистой. Лопаты были тупыми и сделаны из дерева. Пара работала молча. Хотя Сид хотел бы вырыть яму поглубже, другой мужчина остановился и сказал:

— Она достаточно глубокая. Я покрою могилу камнями.

— Как пожелаешь,  — сказал Сид, позволяя мужчине проявить свой личный знак уважения к Сандре. Он знал, что, как только тело будет накрыто, оно вернется к Кассандре. Он подумал о том, как отреагируют на её смерть тамошние женщины. Нахмурившись, он понял, что в Кассандре будет день траура.

— Подожди,  — сказал Мастерсон. Он подошел к сгоревшему фермерскому дому и огляделся. По всему двору были разбросаны одежда, предметы мебели и другие вещи, которые успели вынести из дома, прежде чем он сгорел. Прошло несколько минут, но наконец он нашел простыню. Часть её сгорела, но оставалось достаточно, чтобы накрыть тело. Он принес её Сиду.

Приняв простыню от Мастерсона, Сид сказал:

— Спасибо.

Сид завернул тело в простыню. Вдвоем они уложили тело в неглубокую могилу, Сид отошел, чтобы дать человеку возможность попрощаться. Потребовалось ещё двадцать минут, чтобы засыпать могилу землей. После этого Сид отошел, чтобы дать человеку возможность построить пирамиду из камней над могилой.

Пока мужчина работал, Сид осмотрел своего товарища по несчастью. У мужчины было крепкое тело, привыкшее к тяжелому труду. Хорошо развитые мышцы вздувались, когда он поднимал тяжелые камни. На его спине виднелись шрамы от кнута. В неясном свете он заметил, что некоторые из полос на спине мужчины были свежими. Было очевидно, что этот человек нелегко смирился с тем, что он раб. Он работал в медленном размеренном темпе и быстро закончил работу.

Закончив с погребением, Сид подошел к могиле и сказал:

— Минута молчания в память о ней.

Двое мужчин стояли рядом с могилой, опустив головы и молча вспоминая женщину, которую они похоронили. Мастерсон наблюдал издалека, недоумевая, почему Сид тратит столько времени на простое погребение. Он понимал, что Сид расстроен этой смертью, но они уже сталкивались с десятками убитых рабов. Только когда он вспомнил Джеральда и его загадочных женщин, все стало понятно.

Отойдя от могилы, мужчина с минуту рассматривал Сида. Сид терпеливо ждал, понимая, что мужчина решает что-то важное для него. Придя к какому-то решению, мужчина сказал:

— Меня зовут Фред Михельсон.

— Я Сид Джонс.

— Сид Джонс,  — повторил Фред, чтобы запомнить имя. Взглянув на Сида, он спросил:

— Ты здесь, чтобы уничтожить работорговцев?

— Да.

— А что с Сандрой?

— Она — одна из причин, по которой я здесь, чтобы уничтожить рабовладельцев,  — ответил Сид.

— Я заметил, что недавно тебя выпороли. Правильно ли я понимаю, что тебя выпороли за попытку помочь ей?

— Да, сэр. Три дня назад я пытался принести ей воды,  — ответил Фред.

— Ей повезло, что рядом с ней оказался такой человек, как ты.

— Я не смог помочь,  — сказал Фред, сдерживая слезы.

— Все, что мы можем сделать,  — это попытаться. Успех никогда не гарантирован,  — сказал Сид.  — Героизм заключается в попытке. Стыд приходит, когда не пытаешься.  

У тебя нет причин для стыда.

Мужчина уставился на Сида, утешаясь этими словами. Уже несколько часов он корил себя за то, что не смог её спасти. Как сказал Сид, ему придется утешиться тем, что он пытался ей помочь. Это было больше, чем сделал любой из других рабов. Он посмотрел на Сида и сказал:

— У тебя бы получилось.

Чувствуя вину за то, что не смог спасти её, он сказал:

— Что ты имеешь в виду? Я пытался, но опоздал.

Мастерсона наконец осенило, что Сид знал женщину, которую он только что похоронил. Он наклонился вперед, чтобы прислушаться к разговору, надеясь узнать больше о прошлом Сида. Петерсон схватил его за руку и сказал:

— Оставь их в покое. Это личное дело.

Мастерсон бросил взгляд на своего коллегу, но сел прямо на лошадь. Спокойной рукой он отвел лошадь от пары мужчин. Петерсон отвел свою лошадь в сторону, чтобы дать мужчинам возможность побыть наедине.

— Ты один из тех героев, которые, как она была уверена, спасут ее? спросил Фред шепотом, наклонившись вперед так, чтобы слышал только Сид.

— Да,  — ответил Сид, гадая, что Сандра рассказала этому человеку.

— Откуда ты?  — спросил он, глядя Сиду прямо в глаза.

Сид обдумал вопрос и наконец ответил:

— С Земли.

Сандра рассказывала Фреду о героях из далекой страны под названием Земля. Это были мужчины высочайшего класса с характером, которому завидовали все окружающие. Они рисковали жизнью, чтобы спасти тех, кого она называла «Дамами в беде». Все, что от нее требовалось,  — выжить достаточно долго, чтобы герой успел прибыть. То, что остальные мужчины вокруг него подчинялись Сиду, убедило его в том, что он имеет дело с одним из таких Героев.

— Клянусь служить тебе всю жизнь, сэр,  — сказал Фред, прижав кулак к сердцу и согнувшись в талии.

— Я не стану злоупотреблять твоей клятвой,  — дал соответствующий ответ Сид. То, что человек, только что получивший свободу, обязуется всю жизнь служить, было ошеломляющим. Он поднес кулак к сердцу и согнулся в талии. И добавил:

— Я не попрошу от тебя ничего такого, чего не попросил бы от себя.

Это добавление дало Фреду понять, что его клятва не была напрасной. Он вздохнул с облегчением и спросил:

— Чем могу быть полезен?

Мастерсон лишь раз в жизни видел, как кто-то приносит такую клятву. Это была клятва, которую получателю не оставалось ничего другого, как принять. Этот человек посвящал свою жизнь служению Сиду. Даже если бы Сид не принял клятву, он бы следовал за Сидом до конца жизни и оказывал бы ему посильную помощь. Гадая, что могло побудить мужчину дать клятву служения, он обратился к Петерсону:

— Ты когда-нибудь видел такое?

— Нет,  — ответил Петерсон, потрясенный демонстрацией. Это была клятва, которую никогда не давали легкомысленно. Это было то же самое, что согласиться на кабальное рабство, но без обещания конца или личной выгоды.

— Я видел такое только один раз,  — сказал Мастерсон. Он посмотрел на Петерсона и сказал:

— Я не 

понимаю, почему этот человек присягнул Сиду.

— Уверен, что не понимаете. По правде говоря, я не уверен, почему он это сделал,  — сказал Петерсон. Он откинулся на седле лошади и посмотрел на двух мужчин перед собой. И добавил:

— Вот почему мы никогда не заставим человека принести нам такую клятву.

— Наверное, ты прав,  — сказал Мастерсон, покачав головой.

Не обращая внимания на дискуссию, которая происходила у него за спиной, Сид сказал:

— Мы найдем тебе лошадь, Фред. Надеюсь, ты умеешь ездить верхом.

— Я научусь, сэр,  — ответил Фред. Пообещав служить, он научится любому навыку, который будет необходим для оказания наилучшей услуги.

— Фред, я хочу, чтобы ты называл меня Сидом.

— Да, сэр.

Жестом указав в сторону Петерсона, Сид сказал:

— Мы уезжаем через несколько минут. Иди с Петерсоном, и он приведет тебя в порядок. Он даст тебе одежду, оружие и еду.

— Спасибо, Сид,  — сказал Фред. Он поклонился и отошел от Сида.

Петерсон проехал вперед и остановился рядом с Фредом. Наклонившись, он сказал:

— Я Петерсон. Поедем со мной, я принесу тебе что-нибудь поесть. Я принесу тебе одежду и оружие, как только мы добудем припасы.

Посмотрев, как Фред следует за Петерсоном, Сид повернулся и посмотрел на Мастерсона. Он сказал:

— Давай поднимемся на вершину холма и посмотрим, что там происходит.

— Мы собирались сделать это два часа назад,  — криво усмехнулся Мастерсон. Он понимал, почему Сид остановился, чтобы похоронить ту женщину, но задержка его не радовала.

— Спешить некуда,  — со вздохом сказал Сид. Переглянувшись со своим советником, он добавил:

— Мы все равно будем ехать в хвосте отступающей армии.

— Да, Сид,  — ответил Мастерсон. После службы с Джеральдом он не ожидал ничего другого.

С вершины холма Сид осмотрел окрестности. Это была катастрофа. Горели помещения для рабов, поля и хозяйственные постройки. Горели инструменты, продовольственные склады и другие предметы первой необходимости. Как только пожары выгорят, бунтовщики окажутся без провизии на зиму. Единственным местом, куда они могли бы отправиться, были бы земли, контролируемые рабами, или те территории, которые они уже освободили.

— Мы позаботились о том, чтобы оставить после себя общины, достаточно обеспеченные продовольствием, чтобы пережить зиму, и достаточно вооруженные, чтобы оставаться свободными,  — сказал Сид, покачав головой. Ему было интересно, что произойдет, когда бунтовщики обратятся к этим общинам.

— Эти люди умрут,  — сказал Мастерсон. Он пожал плечами, как бы говоря, что такова природа войны.

— Они убьют и некоторых из тех общин, которые мы оставили позади себя,  — сказал Сид.

— Что ж, полагаю, нам придется учесть это в наших дальнейших планах,  — сказал Мастерсон, глядя на Сида с легкой улыбкой. Он достаточно хорошо знал Сида, чтобы понять, что ему придется организовать кампанию, которая пощадит эти города, даже если это замедлит ход войны.

— Что это значит? спросил Сид, сузив глаза. Хотя Мастерсон стал реже игнорировать человеческие жертвы войны, все ещё бывали случаи, когда он, казалось, не замечал их.

— Это значит, что у нас будет армия, с которой мы будем сражаться.  

Если мы будем сражаться с этой армией правильным образом, то твои драгоценные общины станут немного безопаснее,  — сказал Мастерсон. Ему понравилась идея наконец-то столкнуться с настоящей армией, а не с разрозненным консорциумом землевладельцев.

— Я рад, что ты начинаешь видеть мир по-моему,  — с облегчением сказал Сид. Глядя на пожары на земле под ними, Сид указал на один из участков и сказал:

— Огонь перекинулся на лес.

— Теперь он начнет распространяться быстрее,  — сказал Мастерсон. К лесным пожарам нельзя было относиться легкомысленно. Один такой пожар мог уничтожить огромную территорию, погубив все на своем пути. Огонь будет гореть бесконтрольно, пока ветер не изменит направление и не заставит его вернуться на уже охваченные пламенем территории. Ему казалось, что ветер дует в их сторону, а не в сторону ферм, все ещё удерживаемых рабовладельцами.

— Прямо как во время восстания рабов,  — хмуро сказал Сид. Это восстание сбило все его планы. Он указал на следующий холм:

— Вон там они начинают сжигать ферму.