Генерал Сид глава 10

Самые лучшие планы часто срываются. На войне, можно сказать, все планы срываются, причем самым худшим образом. Сид пробивался к этому месту три месяца. Их продвижение было медленным и контролируемым. Армия находилась в районе, где содержалась одна из попавших в беду дам. Проблема заключалась в том, что новости о его армии опередили его самого, и рабы подняли восстание. Все фермы в радиусе десяти миль от его позиции были охвачены пламенем. Три четверти неба было охвачено пламенем.

Глядя на оранжевый свет, отражающийся от дыма в небе, Сид выругался про себя, а затем сказал:

— Это катастрофа.

Барсон посмотрел на Сида с озадаченным выражением лица и спросил:

— В чем дело? Мы же выигрываем.

— Нет, не выигрываем, - с отвращением сказал Сид. Он не только не мог найти терпящую бедствие девушку среди всего этого беспорядка, но и мог проиграть войну против работорговцев.

Его реакция стала неожиданностью для Коннора, но не для Петерсона. Коннору было важно, чтобы каждый убитый бесчинствующими рабами раб был на одного меньше. Он спросил:

— В чем дело?

— Они уничтожают наши запасы продовольствия на зиму, - ответил Петерсон. Тысячи акров посевов, охваченных пламенем, означали голод для всех в округе. Поскольку они находились в этом районе, это означало голод и для них.

— Это еще хуже, - сказал Сид.

— Они проигрывают войну за нас.

— Что ты имеешь в виду? спросил Олаф.

Ветер изменил направление, и от внезапного натиска дыма у них заслезились глаза. Не обращая внимания на неприятные ощущения, Мастерсон сказал:

— Мы собрали около четырех тысяч мужчин и женщин. Похоже, это довольно большая армия. Этих идиотов, бунтующих на улице, около шести тысяч, но они не организованы. Работорговцы собираются собрать около десяти тысяч дисциплинированных мужчин и подавить это восстание. Они будут преследовать каждую отдельную группу и истреблять их. Никакой четверти не будет дано. Угадайте, кого при этом уничтожат?

— 'Ты прав, - сказал Барсон, чувствуя себя неловко из-за того, что не смог продумать последствия восстания. Как и все остальные, он попал в ловушку, думая о кампании с точки зрения освобождения отдельных рабов. Истинная цель заключалась в том, чтобы уничтожить рабовладельцев.

Оглядев остальных, Мастерсон сказал:

— Нам придется отступить. Пришло время для стратегического отступления.

Покачав головой в отвращении, Сид сказал:

— Если мы сейчас отступим, то потеряем еще тысячу мужчин и женщин для нашей армии. Они все равно что мертвецы.

Почесав голову, Олаф спросил:

— А нельзя ли просто послать несколько человек для вербовки до того, как мы отступим?

— Нам придется это сделать, - сказал Коннор, начиная понимать, насколько тяжелой стала ситуация. Приток большого количества необученных солдат мог разрушить подготовку людей под его командованием.

Едкий запах горящих посевов раздражал глаза и легкие Олафа. Он оглянулся через плечо в ту сторону, где в двух часах езды от них пасся скот. Потирая глаза, он сказал:

— Нам нужно выбраться из этого дыма. Если пожары выйдут из-под контроля, мы окажемся на их пути.

— Ты прав, - сказал Петерсон. Он кивнул головой и посмотрел на Барсона.

— Если мы попадем в огонь, то потеряем все, и война закончится.

Подумав о том, что нужно сделать, чтобы спасти все, что у них есть, Барсон сказал:

— Мы сможем выбраться отсюда меньше чем за час.

— Сейчас ночь. Мне не нравится перемещать войска в темноте, - сказал Коннор.

— Когда горят костры, небо достаточно освещено для передвижения, - сказал Олаф. Он покачал головой и сказал:

— Нам действительно нужно увести отсюда скот.

Оглядев собравшихся, Коннор понял, что Олаф прав. Пожав плечами, он сказал:

— Мы можем отступить. Я не вижу особых трудностей в том, чтобы выдержать четырехчасовой марш сегодня. Если идти дальше, то свет от костров нас подведет.

— Мы не хотим зажигать факелы вдоль дороги. Они будут указывать прямо в том направлении, куда мы направляемся, - сказал Мастерсон. Он посмотрел на Сида и сказал:

— В остальном я не вижу проблемы в том, чтобы отправиться в поход сегодня вечером.

Поблагодарив за совет, Сид сказал:

— Так и сделаем.

Олаф сел на лошадь и спросил:

— Где мы встретимся?

Сид на секунду задумался и ответил:

— В Уивертауне.

— Хороший выбор, - сказал Мастерсон. Он уже был готов сделать такое же предложение.

— Это в четырех днях пути отсюда, - сказал Барсон, подумав о расстоянии.

— Это также единственная обороноспособная позиция в пределах десяти дней пути отсюда, - сказал Мастерсон. Повернувшись к Коннору, он сказал:

— Пошли двадцать человек, каждый в своем направлении. Пусть соберут по пятьдесят человек и приведут их на ту ферму, где мы остановились, в двух днях пути к северу от Уивертауна. Пусть не знают, что мы будем стоять лагерем в Уивертауне.

— Нет. Лучше сказать им, чтобы они отправились в тот город, где делают красители, - сказал Коннор. Он на мгновение замолчал, а потом добавил:

— Я попрошу их взять по двадцать человек. Мы не можем увеличивать армию быстрее.

— Ты прав по обоим пунктам, - сказал Мастерсон, признавая мастерство другого человека в формировании войск. Он знал, что любое упоминание о Уивертауне потребует расследования со стороны работорговцев. Меньше всего ему хотелось, чтобы они появились до того, как их армия будет готова. Он предпочел бы вести бой с врагом, а не заставлять его преследовать.

— Приступим к делу, - сказал Сид, довольный тем, что три его советника так хорошо сработались.

Кивнув головой, Олаф повернулся и поспешно поскакал прочь. Дым в воздухе должен был заставить скот нервничать. Чем быстрее он их уведет, тем лучше. Другие пастухи будут рады отправиться в путь, несмотря на темноту.

Сид смотрел, как Олаф уезжает. Улыбаясь, он сказал:

— Олаф идет.

— Да, идет, - ответил Мастерсон. Он понятия не имел, как Олафу это удается, но стадо действительно увеличивалось в размерах.

Подумав, что передаст эту оценку Олафу, когда увидит его в следующий раз, Барсон сказал:

— С вашего позволения, я подготовлю повозки к отъезду.

Он наблюдал, как Барсон побежал собирать повозки и отправляться в путь. Хотя все это звучало просто, работа была сложнее, чем представлялось Олафу. Ему нужно было загрузить пятьдесят повозок и начать движение. Из-за дыма лошади нервничали и не хотели запрягаться в повозки. Лагеря не любили собирать вещи после наступления темноты и выезжать.

Ухмыльнувшись Петерсону, Сид сказал:

— Барсон идет вперед. Очень скоро он будет готов занять твое место.

— Верно, - сказал Петерсон, наблюдая, как Барсон организует поваров для погрузки котелков на повозки. Молодой человек уверенно двигался по лагерю, спокойным голосом отдавая приказы. Самым впечатляющим было то, что он позволял людям выполнять свою работу без помех. Если возникала проблема, он поручал кому-то другому помочь, а не вмешивался напрямую.

— Оба молодых человека – заслуга своих отцов, - сказал Сид. Дело в том, что большинство юношей и девушек, которых приводили к нему их отцы, были выдающимися. Ему будет приятно встретиться с этими людьми, когда он привезет их домой.

Петерсон добавил:

— Барсон и Олаф, работая вместе, обеспечили нам хорошее снабжение. В большинстве кампаний я заканчиваю с пустыми повозками. В этот раз я пополнил обозы. Благодаря им стадо становится больше с каждым днем.

— Давайте поднимемся и отправимся на вершину холма. Я хочу увидеть, насколько все плохо, - сказал Сид.

Оглянувшись на лагерь, где расположились люди, Коннор сказал:

— Я должен отправить людей и подготовить остальных к походу в Уивертаун.

— Давай, - сказал Сид, подойдя к своей лошади. Он сел на коня и поскакал вперед, зная, что остальные его догонят.

Когда он уже почти достиг вершины холма, Сид остановился возле странного строения у входа на ферму. Присмотревшись, он попытался понять, что это такое. Потрясенный, он понял, что это х-образная рама, на которой была привязана женщина. Подъехав ближе, он присмотрелся к женщине и понял, что она и есть та самая девушка, которую он искал. Осознание того, что она мертва, ударило его как нож в живот.

Заметив человека, сидящего на вершине холма, Сид поскакал дальше. Его поза свидетельствовала о том, что он потерял что-то очень дорогое для себя. Он выглядел как человек, потерявший всякий смысл жизни. Едва сдерживая гнев, вызванный тем, что дама мертва, Сид спросил:

— Кто сделал это с женщиной?

— Это сделал человек, который раньше владел ею. Она не приняла его ухаживаний и дала ему пощечину. Он повесил ее там неделю назад, - ответил мужчина, повернувшись к Сиду и с любопытством слушая ярость в его голосе.

— Когда она умерла?

— Сегодня утром, - ответил мужчина. Будучи рабом, он ничего не мог сделать. Когда началось восстание, он бросился рубить ее. Добравшись до рамы, он обнаружил, что опоздал. Ранним утром она была жива, но к полудню умерла. Он повернулся к Сиду и сказал:

— Я пытался добраться до нее во время восстания, но опоздал, чтобы спасти ее.

— Ты заботился о ней? спросил Сид тихим голосом, едва преодолев расстояние между ними. Его гнев на себя сменился состраданием к собеседнику. Он не слышал ответа, но видел боль и страдание на лице мужчины. Оглянувшись на фермерский дом, он спросил:

— Что случилось с хозяином?

— Я убил его, - ответил мужчина мертвым деревянным голосом. Встав лицом к Сиду, он сказал:

— Это не помогло. Мне не стало лучше.

— Так не бывает, - сказал Сид. Он слез с лошади и достал нож. Он сказал:

— Помоги мне срубить ее. Мы ее похороним.

— Почему она должна тебя волновать?

— Ее звали Сандра Адвокат из Кассандры. Она – одна из причин, по которой я здесь, - сказал Сид. Он знал, что находится в том районе, где, по слухам, была она, но восстание рабов помешало его поискам.

— Ты знал ее до того, как все это случилось?

— Я слышал, что она попала в беду, - ответил Сид. Он не стал упоминать о том, что знал о ней только до того, как это случилось. Предполагалось, что он узнает ее гораздо лучше после того, как все закончится. Он покачал головой, считая невероятным, чтобы кто-то так рисковал ради ребенка.

Петерсон и Мастерсон не спеша подъехали к Сиду. При одном взгляде на Сида оба поняли, что он расстроен. Обеспокоенный, Мастерсон спросил:

— В чем дело?

— Если хочешь помочь, принеси две лопаты. Нам с другом нужно уладить кое-какие дела, прежде чем я займусь чем-то еще, - ответил Сид, наклонив голову и жестом указывая на другого мужчину. Тот поблагодарил остальных едва заметным кивком головы. Петерсон повернулся на лошади и поскакал за двумя лопатами.

Мастерсон просто смотрел на Сида, недоумевая, зачем ему понадобилась лопата. Объяснение пришло, когда Сид и мужчина подошли к х-образной раме. Мужчина поддерживал тело Сандры, пока Сид перерезал веревки. В глазах мужчины стояли слезы. К тому времени как они освободили ее, Петерсон вернулся с двумя лопатами.

Вместе Сид и мужчина стали копать яму. Это была тяжелая, изнурительная работа. Земля была твердой и каменистой. Лопаты были тупыми и сделаны из дерева. Пара работала молча. Хотя Сид хотел бы вырыть яму поглубже, другой мужчина остановился и сказал:

— Она достаточно глубокая. Я покрою могилу камнями.

— Как пожелаешь, - сказал Сид, позволяя мужчине проявить свой личный знак уважения к Сандре. Он знал, что, как только тело будет накрыто, оно вернется к Кассандре. Он подумал о том, как отреагируют на ее смерть тамошние женщины. Нахмурившись, он понял, что в Кассандре будет день траура.

— Подожди, - сказал Мастерсон. Он подошел к сгоревшему фермерскому дому и огляделся. По всему двору были разбросаны одежда, предметы мебели и другие вещи, которые успели вынести из дома, прежде чем он сгорел. Прошло несколько минут, но наконец он нашел простыню. Часть ее сгорела, но оставалось достаточно, чтобы накрыть тело. Он принес ее Сиду.

Приняв простыню от Мастерсона, Сид сказал:

— Спасибо.

Сид завернул тело в простыню. Вдвоем они уложили тело в неглубокую могилу, Сид отошел, чтобы дать человеку возможность попрощаться. Потребовалось еще двадцать минут, чтобы засыпать могилу землей. После этого Сид отошел, чтобы дать человеку возможность построить пирамиду из камней над могилой.

Пока мужчина работал, Сид осмотрел своего товарища по несчастью. У мужчины было крепкое тело, привыкшее к тяжелому труду. Хорошо развитые мышцы вздувались, когда он поднимал тяжелые камни. На его спине виднелись шрамы от кнута. В неясном свете он заметил, что некоторые из полос на спине мужчины были свежими. Было очевидно, что этот человек нелегко смирился с тем, что он раб. Он работал в медленном размеренном темпе и быстро закончил работу.

Закончив с погребением, Сид подошел к могиле и сказал:

— Минута молчания в память о ней.

Двое мужчин стояли рядом с могилой, опустив головы и молча вспоминая женщину, которую они похоронили. Мастерсон наблюдал издалека, недоумевая, почему Сид тратит столько времени на простое погребение. Он понимал, что Сид расстроен этой смертью, но они уже сталкивались с десятками убитых рабов. Только когда он вспомнил Джеральда и его загадочных женщин, все стало понятно.

Отойдя от могилы, мужчина с минуту рассматривал Сида. Сид терпеливо ждал, понимая, что мужчина решает что-то важное для него. Придя к какому-то решению, мужчина сказал:

— Меня зовут Фред Михельсон.

— Я Сид Джонс.

— Сид Джонс, - повторил Фред, чтобы запомнить имя. Взглянув на Сида, он спросил:

— Ты здесь, чтобы уничтожить работорговцев?

— Да.

— А что с Сандрой?

— Она – одна из причин, по которой я здесь, чтобы уничтожить рабовладельцев, - ответил Сид.

— Я заметил, что недавно тебя выпороли. Правильно ли я понимаю, что тебя выпороли за попытку помочь ей?

— Да, сэр. Три дня назад я пытался принести ей воды, - ответил Фред.

— Ей повезло, что рядом с ней оказался такой человек, как ты.

— Я не смог помочь, - сказал Фред, сдерживая слезы.

— Все, что мы можем сделать, - это попытаться. Успех никогда не гарантирован, - сказал Сид. - Героизм заключается в попытке. Стыд приходит, когда не пытаешься. У тебя нет причин для стыда.

Мужчина уставился на Сида, утешаясь этими словами. Уже несколько часов он корил себя за то, что не смог ее спасти. Как сказал Сид, ему придется утешиться тем, что он пытался ей помочь. Это было больше, чем сделал любой из других рабов. Он посмотрел на Сида и сказал:

— У тебя бы получилось.

Чувствуя вину за то, что не смог спасти ее, он сказал:

— Что ты имеешь в виду? Я пытался, но опоздал.

Мастерсона наконец осенило, что Сид знал женщину, которую он только что похоронил. Он наклонился вперед, чтобы прислушаться к разговору, надеясь узнать больше о прошлом Сида. Петерсон схватил его за руку и сказал:

— Оставь их в покое. Это личное дело.

Мастерсон бросил взгляд на своего коллегу, но сел прямо на лошадь. Спокойной рукой он отвел лошадь от пары мужчин. Петерсон отвел свою лошадь в сторону, чтобы дать мужчинам возможность побыть наедине.

— Ты один из тех героев, которые, как она была уверена, спасут ее? спросил Фред шепотом, наклонившись вперед так, чтобы слышал только Сид.

— Да, - ответил Сид, гадая, что Сандра рассказала этому человеку.

— Откуда ты? - спросил он, глядя Сиду прямо в глаза.

Сид обдумал вопрос и наконец ответил:

— С Земли.

Сандра рассказывала Фреду о героях из далекой страны под названием Земля. Это были мужчины высочайшего класса с характером, которому завидовали все окружающие. Они рисковали жизнью, чтобы спасти тех, кого она называла «Дамами в беде». Все, что от нее требовалось, - выжить достаточно долго, чтобы герой успел прибыть. То, что остальные мужчины вокруг него подчинялись Сиду, убедило его в том, что он имеет дело с одним из таких Героев.

— Клянусь служить тебе всю жизнь, сэр, - сказал Фред, прижав кулак к сердцу и согнувшись в талии.

— Я не стану злоупотреблять твоей клятвой, - дал соответствующий ответ Сид. То, что человек, только что получивший свободу, обязуется всю жизнь служить, было ошеломляющим. Он поднес кулак к сердцу и согнулся в талии. И добавил:

— Я не попрошу от тебя ничего такого, чего не попросил бы от себя.

Это добавление дало Фреду понять, что его клятва не была напрасной. Он вздохнул с облегчением и спросил:

— Чем могу быть полезен?

Мастерсон лишь раз в жизни видел, как кто-то приносит такую клятву. Это была клятва, которую получателю не оставалось ничего другого, как принять. Этот человек посвящал свою жизнь служению Сиду. Даже если бы Сид не принял клятву, он бы следовал за Сидом до конца жизни и оказывал бы ему посильную помощь. Гадая, что могло побудить мужчину дать клятву служения, он обратился к Петерсону:

— Ты когда-нибудь видел такое?

— Нет, - ответил Петерсон, потрясенный демонстрацией. Это была клятва, которую никогда не давали легкомысленно. Это было то же самое, что согласиться на кабальное рабство, но без обещания конца или личной выгоды.

— Я видел такое только один раз, - сказал Мастерсон. Он посмотрел на Петерсона и сказал:

— Я не понимаю, почему этот человек присягнул Сиду.

— Уверен, что не понимаете. По правде говоря, я не уверен, почему он это сделал, - сказал Петерсон. Он откинулся на седле лошади и посмотрел на двух мужчин перед собой. И добавил:

— Вот почему мы никогда не заставим человека принести нам такую клятву.

— Наверное, ты прав, - сказал Мастерсон, покачав головой.

Не обращая внимания на дискуссию, которая происходила у него за спиной, Сид сказал:

— Мы найдем тебе лошадь, Фред. Надеюсь, ты умеешь ездить верхом.

— Я научусь, сэр, - ответил Фред. Пообещав служить, он научится любому навыку, который будет необходим для оказания наилучшей услуги.

— Фред, я хочу, чтобы ты называл меня Сидом.

— Да, сэр.

Жестом указав в сторону Петерсона, Сид сказал:

— Мы уезжаем через несколько минут. Иди с Петерсоном, и он приведет тебя в порядок. Он даст тебе одежду, оружие и еду.

— Спасибо, Сид, - сказал Фред. Он поклонился и отошел от Сида.

Петерсон проехал вперед и остановился рядом с Фредом. Наклонившись, он сказал:

— Я Петерсон. Поедем со мной, я принесу тебе что-нибудь поесть. Я принесу тебе одежду и оружие, как только мы добудем припасы.

Посмотрев, как Фред следует за Петерсоном, Сид повернулся и посмотрел на Мастерсона. Он сказал:

— Давай поднимемся на вершину холма и посмотрим, что там происходит.

— Мы собирались сделать это два часа назад, - криво усмехнулся Мастерсон. Он понимал, почему Сид остановился, чтобы похоронить ту женщину, но задержка его не радовала.

— Спешить некуда, - со вздохом сказал Сид. Переглянувшись со своим советником, он добавил:

— Мы все равно будем ехать в хвосте отступающей армии.

— Да, Сид, - ответил Мастерсон. После службы с Джеральдом он не ожидал ничего другого.

С вершины холма Сид осмотрел окрестности. Это была катастрофа. Горели помещения для рабов, поля и хозяйственные постройки. Горели инструменты, продовольственные склады и другие предметы первой необходимости. Как только пожары выгорят, бунтовщики окажутся без провизии на зиму. Единственным местом, куда они могли бы отправиться, были бы земли, контролируемые рабами, или те территории, которые они уже освободили.

— Мы позаботились о том, чтобы оставить после себя общины, достаточно обеспеченные продовольствием, чтобы пережить зиму, и достаточно вооруженные, чтобы оставаться свободными, - сказал Сид, покачав головой. Ему было интересно, что произойдет, когда бунтовщики обратятся к этим общинам.

— Эти люди умрут, - сказал Мастерсон. Он пожал плечами, как бы говоря, что такова природа войны.

— Они убьют и некоторых из тех общин, которые мы оставили позади себя, - сказал Сид.

— Что ж, полагаю, нам придется учесть это в наших дальнейших планах, - сказал Мастерсон, глядя на Сида с легкой улыбкой. Он достаточно хорошо знал Сида, чтобы понять, что ему придется организовать кампанию, которая пощадит эти города, даже если это замедлит ход войны.

— Что это значит? спросил Сид, сузив глаза. Хотя Мастерсон стал реже игнорировать человеческие жертвы войны, все еще бывали случаи, когда он, казалось, не замечал их.

— Это значит, что у нас будет армия, с которой мы будем сражаться. Если мы будем сражаться с этой армией правильным образом, то твои драгоценные общины станут немного безопаснее, - сказал Мастерсон. Ему понравилась идея наконец-то столкнуться с настоящей армией, а не с разрозненным консорциумом землевладельцев.

— Я рад, что ты начинаешь видеть мир по-моему, - с облегчением сказал Сид. Глядя на пожары на земле под ними, Сид указал на один из участков и сказал:

— Огонь перекинулся на лес.

— 'Теперь он начнет распространяться быстрее, - сказал Мастерсон. К лесным пожарам нельзя было относиться легкомысленно. Один такой пожар мог уничтожить огромную территорию, погубив все на своем пути. Огонь будет гореть бесконтрольно, пока ветер не изменит направление и не заставит его вернуться на уже охваченные пламенем территории. Ему казалось, что ветер дует в их сторону, а не в сторону ферм, все еще удерживаемых рабовладельцами.

— 'Прямо как во время восстания рабов», - хмуро сказал Сид. Это восстание сбило все его планы. Он указал на следующий холм:

— Вон там они начинают сжигать ферму.