Теперь Екатерина Федоровна имела в себе член своего сына когда хотела aka Заставил отсосать член

1975 год. Ленинград. Сорока восьмилетняя Екатерина Федоровна Успенская придя домой с работы, пошла сразу в ванную комнату и сняла платье, трусики и бюстгальтер, бросила нижнее белье в корзину с грязным бельем и накинула на себя легкий коротенький халатик. Халатик было слишком коротким, и очень нравился Екатерине Федоровне находиться в нем дома. Она пораньше сегодня пришла со своей работы и решила провести вторую половину дня, пылесося и убираясь, во всей квартире готовясь к следующим четырем неделям отпуска. Она, ее сын Борис и дочь Лиза собирались провести ежегодный отпуск на своей даче находящейся в шестидесяти километрах, от Ленинграда в Лисьем носу у большом озера. Это был их первый отпуск неполной семьей, после смерти мужа Екатерины Федоровны восемь месяцев назад.

Лиза была очень опечалена смертью отца и только сейчас по прошествии восьми месяцев смогла справиться с потерей ей столь близкого человека. В то время ей было семнадцать лет, и она смогла постепенно вернуться к нормальной жизни. В то время Борису было восемнадцать, и потеря отца была тяжела и для него. После смерти отца Лиза и Борис очень сблизились. Восемнадцатилетний Борис взял на себя роль хозяина дома. Как и его отец, он умел делать почти все по дому. Екатерина Федоровна надеялась, что их дача не нуждается в большом ремонте после почти годового отсутствия в ней, чтобы снова сделать ее пригодной для жизни. Их сосед Роман Викторович Прохоров, который жил неподалеку, должен был присматривать за их дачей, когда их там не было, и выполнять мелкие дела по дому, которые нужно было сделать в отсутствии хозяев за небольшую плату. Екатерина Федоровна надеялась, все готово к их пребыванию в течении четырех недель на даче.

Екатерина Федоровна вытащила платежки по квартплате чтобы проверить их и опустилась на пол рядом, со своим большим мягким креслом в гостиной. Это было место, её любимое место, где она обычно отдыхала, читая журналы или книгами. Она подтянула колени и положила проверенные платежки по квартплате, разложив их вдоль ног, по месяцам. Она улыбнулась про себя. Так она делала всегда.

Ее каштановые волосы все еще были густыми и свисали, до плеч, и они не потеряли ни капли блеска молодости, и ее зеленые глаза не изменились. Но ее попка была определенно более круглой и более торчащей, а ее тяжелые сиськи с большими сосками определенно были больше, чем они были в шестнадцать лет. Тем не менее, она не слышала, чтобы кто-то жаловался на ее фигуру. Мужчины все еще поворачивались и смотрели на нее, когда она проходила мимо них на улице. Даже парни старшеклассники засматривались на нее, по крайней мере, когда ее сына Бориса не было рядом. В последнее время Екатерина Федоровна стала больше ощущать их внимание, потому что уже восемь месяцев не имеет сексуальных контактов с мужчиной, и ее пятидесятилетние тело напоминало ей, что она действительно женщина, и притом очень сексуальная и все ещё готовая к совокуплению, с мужским членом, чего уже не делали, её некоторые подруги, со своими мужьями.

Умерший муж Екатерины Федоровны был мужчиной с большим сексуальным потенциалом, который нуждался в большом количестве секса вплоть, до своей смерти, от обширного инфаркта, и Екатерина Федоровна привыкла к сексу почти каждый день в той или иной форме. Внезапная потеря сексуальной жизни была разрушительной, и хотя она пыталась выбросить это из головы, в последнее время оно начинало напоминать самыми разными способами. Она даже восхищалась физическими данными своего сына Бориса, он стал в свои восемнадцать, почти таким же большим, как и его умерший отец. В последнее время Екатерина Федоровна стала осторожно выставлять себя напоказ намеренно сыну.

— Я для него? Ходить перед ним в обтягивающей её задницу юбке и видневшийся из специально расстегнутой блузке бюстгальтере или в коротком домашнем халате, под которым ничего нет. Она оправдывала свои действия, убеждая себя, что её сын Борис не заинтересован в старой женщине, и что она на самом деле ничего не показывает. Она стряхнула с себя мысли о сексуальных вещах.

Через несколько минут Борис вошел в комнату и сел на пол напротив нее.

«Я все готов, я собрал свои вещи», — сказал Борис.

— Отлично, дорогой, мы сейчас пойдем ужинать.

— А как насчет Лизы?

— Она решила остаться у моей сестры тети Веры и поехать с ней и её дочерью Александрой в понедельник к нам на дачу, так что на три ночи, до вечера понедельника, будем на даче только ты и я. Через несколько минут она должна быть дома, чтобы забрать свои вещи на дачу, и мы собираемся взять ее чемодан с собой.

«Хорошо», — сказал он. — Я останусь здесь, пока ты не закончишь просматривать чеки из магазина.

Екатерина Федоровна вернулась к платежкам, а Борис прислонился спиной к дивану стоящему напротив кресла и вытянул ноги.

Солнце, которое опускалось все ниже в небе, пробивалось в окно и медленно ползло по полу. Борис смотрел в сторону лежащей на полу матери и следил за светом, когда он скользнул между поднятых ног его матери, и внезапно перед его взором оказалась ее покрытая темными волосиками киска, темные волосики киски светились на полуденном солнце. Пока он смотрел, ее щель стала видна, а половые губы были полными и сексуальными, и Борис почувствовал, как кровь прилила к его члену, когда он достиг полной твердости. Это было так, как будто был установлен прожектор, чтобы залить ее киску светом, только для его обозрения. Борис был настолько очарован, что забыл перевернуться или каким-либо другим образом прикрыть свой возбужденный член.

Прошло несколько томительных минут, Екатерина Федоровна подняла глаза, чтобы посмотреть, не заснул ли Борис. Она видела, что он не только не спит, но и внимательно изучает что-то. Затем ее осенило, когда она увидела положение солнечного света на полу и вспомнила, что она была голой, под халатиком. Не было никаких сомнений в том, что у Бориса был идеальный вид на ее волосатую киску. Екатерина Федоровна сильно покраснела, и ее рефлекторной реакцией было опустить ноги, но, хотя они и дергались, она не могла пошевелиться. Было что-то извращенное в том, что ее сын смотрел на ее голую киску. Вместо того, чтобы разозлить ее, она почувствовала, как поток влаги появляется в ее киске. Ее взгляд упал на штаны Бориса, и она была поражена размером выпуклости на его штанах. «Боже, — подумала она, — он возбуждается, глядя на киску своей матери». Она чувствовала, как ее киска реагирует на стимул происходящего, и задавалась вопросом, может ли Борис увидеть, как реагирует ее киска.

Борис был в восторге, когда киска его матери медленно открылась, а на приоткрытых розовых губах образовались капельки влаги. Его член пульсировал в ответ на очевидное возбуждение ее тела. Невероятно, но он не понял, что именно он был причиной ее начинающегося возбуждения. Он был загипнотизирован и не мог оторвать глаз от самой милой вещи, которую он когда-либо видел. Он часто мечтал увидеть ее киску и много раз мастурбировал с ее образом в своем воображении, но он никогда не ожидал, что ее голая киска будет обнажена всего в нескольких десятков сантиметров, от него. У него было почти непреодолимое желание скользить, по полу и засовывать язык между теперь уже распухшими губами.

— Здравствуйте, я дома, — прокричала Лиза, войдя в квартиру.

Екатерина Федоровна мгновенно опустила ноги и разгладила халатик. Она уставилась на штаны Бориса.

«Тебе лучше перевернуться на живот», — сказала она. — Ты не хочешь, чтобы Лиза видела тебя таким.

Затем она покраснела, осознав, что выдала себя.

Рот Бориса открылся от удивления, когда он сделал то, что она предложила, и перекатился на живот. Он не мог поверить в то, что только что произошло. Его мать призналась, что она знала, что он смотрит на ее обнаженную киску, и ничего не сделала, чтобы прикрыть себя, и знала, что из-за этого у него такое возбуждение члена. Он потерял дар речи.

Лиза вошла в комнату.

«Привет родичи. Пришла, чтобы переодеться и положить в свой чемодан свои вещи, а потом возвращаюсь к тете Вере...

«Ну ладно, дорогая», — сказала Екатерина Федоровна. Убедитесь дети, что вы все собрали на дачу». Ей было трудно собраться с мыслями. Ее мысли были о том, что Борис осознавал, что она позволила ему осмотреть свою мокрую киску.

«Боже, мама, ты чувствуешь себя хорошо? Ты вся покраснели. Я очень надеюсь, что ты не заболела, и нам придется отложить наш отпуск на нашей даче».

Екатерина Федоровна покраснела, еще больше.

«Нет, дорогая, я в порядке. Я, смотрела платежки за квартиру, и должно быть, это было причиной того, что я сидела на солнце, — сказала Екатерина Федоровна с полуулыбкой. Улыбка не ускользнула, от Бориса.

Лиза вошла в комнату и присела прямо рядом с головой Бориса. Со своего угла он мог видеть ее платье, до трусиков. Вот ведь совпадение, подумал Борис, киску моей мамы и трусики моей сестры в один и тот же день он смог увидеть. Он был вдвойне взволнован, потому что его сестра была десяткой, по сексуальной шкале в его голове. Ее светлые волосы волнами свисали на плечи, ее лицо было красивым, а ее тело соперничало с телом его матери в великолепной фигуре. Ее задница была частично обнажена трусиками, которые она носила, и он мог видеть трещину, когда они плотно прилегали к ее промежности. Он отвел лицо в сторону, как только она посмотрела вниз.

Поэтому он был избавлен, от смущения быть пойманным. По крайней мере, Лизой, но когда он посмотрел на свою мать, он увидел, что она знает, куда он смотрел. В уголках ее рта появилась легкая ухмылка.

Лиза ушла собирать свои вещи в свою комнату.

«Борис, как тебе не стыдно. Мальчики не должны так смотреть на своих сестер вот так откровенно! ». Но она не ругала сына, за это. Борис был удивлен, что мама отнеслась к этому так легкомысленно.

«Мне нужно закончить с чеками, еще минут десять или около того, или ты можешь подождать, пока я закончу. Она задавалась вопросом, почему она оставила такую возможность для него, чтобы остаться.

— Я, пожалуй, подожду, — запинаясь, пробормотал Борис.

«Хорошо. Как только Лиза уйдет, — сказала она, — мы вернемся к незаконченному ранее». Боже мой, подумала Екатерина Федоровна, что я делаю, я просто приглашаю сына остаться и посмотреть на мою киску снова...

Мгновение спустя Лиза вернулась в комнату.

«Пока. Увидимся, в понедельник, — сказала Лиза и вышла за дверь гостиной, сексуально виляя своей тугой маленькой попкой. Через мгновение послышался звук закрывающейся входной двери

Екатерина Федоровна помолчала мгновение. Она знала, что только что предоставила сыну полный обзор своей горячей и влажной пульсирующей киски. Она сильно покраснела. Она не могла припомнить, чтобы когда-либо была такой сексуально возбужденной.

Борис не мог поверить, что его мать показывает ему свою сладкую раковину моллюска, но вот она была прямо перед его глазами. Темные волосы покрывали ее холмик Венеры и струились по обеим сторонам ее опухших половых губ. Она сужалась на полпути вниз, и нижняя часть ее киски была усыпана всего несколькими прядями волосиков. Влага собралась между приоткрытыми половыми губами, и капли появились на внутренних половых губах и складках, а затем он увидел ее клитор. Как маленький капюшон, ножны торчали между раздвинутыми влажными губами, заканчиваясь небольшим отверстием, из которого выглядывал твердый бугорок.

Борис почувствовал, как сперма извергается из его члена и увлажняет его трусы и штаны, когда его член превратился в жесткий столб. Он вернулся к лежанию на боку, но теперь не делал никаких усилий, чтобы скрыть свою эрекцию. Екатерина Федоровна пыталась сосредоточиться на своей работе, но с опущенных век она видела, как сын смотрит на нее. Мысль о том, что она позволяет собственному сыну смотреть на ее наготу и видеть ее возбужденную киску, была для нее полной неожиданностью. Она и представить себе не могла, что способна на такое, но вот она — расставив ноги, чтобы сын мог видеть то, что должен видеть только муж или любовник. От этой мысли ее киска снова заполнилась любовным соком. Она подумала, не капает ли с нее кровь, как во время месячных.

У Бориса в штанах был явно не маленький член. Екатерина Федоровна задавалась вопросом, насколько он велик на самом деле. Она задавалась вопросом, не трахнул ли он еще им девушку. В конце концов она больше не могла сосредоточиться. Она отложила чеки и села, опустив голову. Затем она медленно раздвинула колени. Теперь она сидела, сдвинув короткий халатик на свой холмик и расставив ноги. Она держала глаза закрытыми, чтобы ей не приходилось признавать его присутствие, и могла притвориться, что она случайно показывает ему свои прелести. Внутри себя Екатерина Федоровна кипела. Простое движение пальца или языка, думала она, вызовет мощнейший оргазм у неё.

— Ты не должен смотреть на меня Боря, когда на мне нет трусиков, и я не должна позволять тебе это делать. Она подняла голову и посмотрела на него, но его взгляд все еще был сосредоточен на ее раздвинутых ногах и обнаженной киске. «Боже, никогда никому не говори, что я позволяю тебе видеть мои..., посмотри на меня сынок! ».

— Я бы никому не сказал, что ты позволила мне увидеть тебя без трусиков, мама. Я никогда не рассказываю ничего о том, что происходит в нашей семье».

Екатерина Федоровна знала, что должна сомкнуть ноги и прекратить происходящее, но казалось глупым закрывать их сейчас, после того как она позволяла ему смотреть на ее голую киску все это время.

«Я удивлена, что ты вообще захочешь смотреть на меня с таким количеством сексуальных молодых девушек в городе! », — сказала Екатерина Федоровна.

«Боже, мама, ты сексуальнее, чем все девушки в нашем большом городе вместе взятые. Я лучше посмотрю на тебя голою, чем на кого-нибудь из них.

«Ну, - сказала Екатерина Федоровна, улыбаясь, — я вижу, что ты наслаждаешься увиденным». Ее взгляд сосредоточился на огромной выпуклости его штанов.

Борис поднял глаза на ее глаза и покраснел. Он не мог поверить, что его мать говорит с ним о его члене.

— Ничего не могу с этим поделать мама, он просто стал больше, двадцать сантиметров трудно скрыть, я имею в виду... Борис не мог припомнить, чтобы когда-либо делал, что-то настолько глупое, как сказать матери, какой длины его член. Он покраснел с головы до ног. Он не видел выражения, которое появилось на лице его матери, выражения удивления и похоти, которое заставило даже ее киску дернуться.

«Двадцать сантиметров? Боже мой, Борис, это правда? У тебя действительно такой большой член? В это трудно поверить сынок! ».

Внезапно Борис оказался в обороне к матери. Ему не нравилось, когда его называли лжецом, не один из его друзей не сомневался в его утверждениях о длине члена, теперь его собственная мать явно сомневалась в размерах члена сына. Он выдал свой ответ, прежде чем успел подумать.

— Ну, я могу это доказать. Хочешь посмотреть его мама? » — он перевернулся и быстро встал. Не задумываясь, он спустил штаны вместе с трусами вниз, по ногам. Екатерина Федоровна сидела ошеломленная. Все произошло так быстро, что она не могла говорить. Его массивный член вскочил и встал, дрожа, между ними. Двадцать сантиметров с лишним красного стержня и фиолетовая головка. Борис шагнул к ней, остановившись, его член двигался вверх и вниз, всего в нескольких сантиметрах, от ее лица.

«Вот! Мама», — сказал Борис.

— Видишь, я же говорил, что он немаленький.

Екатерина Федоровна ахнула, у нее перехватило дыхание. Ее горло сжалось, киска пульсировала, и она чувствовала, что вот-вот упадет в обморок. Она знала, что ей следует все немедленно это прекратить, встать и выйти, из комнаты. Она должна прекратить это сейчас немедленно, пока что-то не произошло. Вместо этого, без приглашения, ее рука протянулась и обхватила массивный ствол члена, стоящего перед ней сына.

«Господи, Борис, это прекрасно. Он огромный, я никогда не видел ничего настолько большого. И это так приятно". Екатерина Федоровна продолжала держать его, а затем медленно скользнула рукой вверх по толстому члену, пока не обхватила массивную фиолетовую голову. Она почувствовала, как пред сперма, просачивающаяся с отверстия головки, намочила ее ладонь, и, как будто это был сигнал, она скользнула рукой вниз по пульсирующему члену, пока она не достигла его яиц, висящих внизу. Борис застонал, от удовольствия.

И снова рука Екатерины Федоровны начала медленно подниматься вверх, по твердому члену, пока не добралась до луковицы головы, затем она позволила своей руке начать скольжение вниз дергающегося члена. Борис снова застонал и толкнул бедра вперед, крепче сжимая свой член в ее сжимающей руке. В ответ Екатерина Федоровна увеличила скорость движения руки. Через несколько мгновений они прошли исследовательскую стадию.

Теперь ее другая рука обхватывала его яйца и нежно играла с ними, в то время как ее рука быстро двигалась вверх и вниз, по пульсирующему красному стволу члена.

Капельки пота образовалась на лице Екатерины Федоровны, и она почувствовала, как ее киска наполнилась страстью, какой она никогда раньше не знала. Ее глаза остекленели от похоти, а разум был занят только твердым возбужденным членом сына, которое она мастурбировала довольно резкими движением своей руки.

Борис продержался недолго, он слишком долго был возбужденным, наблюдая за киской своей матери и ее рукой на его члене. Он почувствовал, как оргазм начинается глубоко в его яйцах. Он знал, что он вот-вот с ревом поднимется его горячая сперма в его члене.

«Мама, мама, это произойдет сейчас, я сейчас кончу! Больше не могу сдерживаться! ».

«Да, дорогой мой мальчик, пусть это случится. Кончай не стесняйся! ». Скорость мастурбации ее руки увеличивалась, вверх и вниз по члену ее сына. Она хотела, чтобы он выстрелил, она хотела увидеть, как его сперма брызжет, из этой массивной фиолетовой головки члена.

«Сейчас, это сейчас... Я собираюсь кончить. Я собираюсь кончить, кончить, кончить, мама... ».

Мощнейшая струя белой спермы брызнула, из головки его члена, пока Екатерина Федоровна продолжала маструбировать могучий член сына. Белые нити спермы ударили, по ее щекам и потели на плечи, а несколько струй даже приземлились на ее волосики киски. Борис никогда не стрелял своей спермой так много и таком количестве.

Борис постоял минуту в шоке, от событий последних нескольких минут, его ноги ослабли, затем он медленно опустился на колени. Когда он это сделал, Екатерина Федоровна отпустила его член, но неправильно истолковала его движение. Теперь он стоял на коленях между ее ног, его член был всего в нескольких шагах, от ее промежности. Екатерина Федоровна, уже не могла контролировать свои эмоции, она была глубоко погружена в сексуальные чувства момента. Не задумываясь и не планируя, она извивалась, пока не смогла лечь на пол. Схватив Бориса за плечи, она легла на спину и притянула его к себе. Он на мгновение завис над ней, затем, инстинктивно медленно опустился к ней, и они оба зачарованно наблюдали, как его все еще сильно возбужденный член скользнул в ожидающее влагалище его матери.

«Мм... м, Боже мой, Борис, сыночек. Ты такой большой, такой большой. У тебя очень, очень большой и толстый член. Мне, не легко принять его в себя, дорогой, очень не легко. Екатерина Федоровна пошевелилась, чтобы приспособиться к чудовищному члену, проскальзывающему в её влагалище. «Сыночек, дорогой, не спеши протолкни его в мамочку. Мм... м, Боже мой, Борис, твой член так хорош, мне он так нужен если бы знал. Мамочка очень хочет, чтобы ты меня трахнул хорошо и сильно...

Борис почувствовал, как конец его члена вошел в ее влагалище, почувствовал, как ее матка поддалась под давлением, затем он вытащил его, затем снова засунул его обратно в ее мокрое от соков влагалище. Екатерина Федоровна застонала, когда гигантский стержень члена вновь погрузился в ее влагалище доставая, до матки. Через несколько секунд Борис трахал свою мать длинными мощными движениями, пока он вгонял и выталкивал свои двадцать сантиметров члена. Екатерина Федоровна стонала и стонала при каждом ударе члена сына. Ее никогда не трахали таким большим членом, и этот кровосмесительный секс с сыном добавлял ей огромное сексуальное удовольствия.

Она знала, что это неправильно, она знала, что когда-нибудь пожалеет об этом, но когда член Бориса входил и выходил из ее затопленного соками влагалища, все, что она могла чувствовать, это похоть, которая заставляла их обоих трахаться.

Раннее осознание того, как ее сын смотрит на ее обнаженную киску, дрочить его массивный член довело ее до грани оргазма, поэтому не потребовалось много времени, чтобы твердый член ее сына довел ее до кульминации, вырвавшейся из глубин ее киски. Когда она почувствовала, как взрыв начинается вниз, она начала поднимать свою задницу с пола, чтобы встретиться с движущимся членом своего сына. Вскоре они с яростью набросились друг на друга.

«Борис сыночек, сделай это, детка. Затолкай своего зверя в меня, дорогой, засунь своего монстра в мамину «Дырочку любви». Протолкни его глубоко. А... а!, Боря, сделай это, трахни меня, трахни меня сильно, да, да, милый, трахни мамочку. А... а, Боря сыночек, я сейчас кончу, мамочка кончит, для тебя мой любимый! Мм... м!

Екатерина Федоровна почувствовала, как поток её сока хлынул по ее киске. На самом деле она никогда раньше не выпускала жидкость из своей киски, но на этот раз она почувствовала, как жидкость хлынула из нее, чтобы пропитать член и яйца ее сына. Она была смущена, но взволнована тем, что он впервые в жизни заставил ее выстрелить соком киски. Екатерина Федоровна лежала в довольном ступоре, массивный мясистый член сына уткнулся в ее насыщенную киску, ее ноги чувственно обхватили его ноги. Постепенно она поняла, что член в ней все еще твердый, а Борис двигался взад и вперед в ее влагалище. Внезапно она вспомнила, что он еще не кончил с неё, но все еще нуждался в этом. Она притянула его голову ко рту и засунула язык ему в ухо, а затем прошептала ему.

— Давай сыночек, кончай в меня, детка. Я знаю, что ты хочешь кончить. Ничего страшного, сделай это. Сделай это со мной хорошо. Войди в меня глубоко и сильно, я снова кончу с тобой. Она прижалась к нему. «Давай, сыночек. Что я могу сделать, чтобы это было хорошо для тебя? »

— Скажи слово, знаешь, слово на букву «Е», — проворчал он, входя в нее.

— Хочешь, я это скажу? Тебе становится жарко, когда я говорю это?

— Угу, очень жарко.

«Ты хочешь сказать, что тебе нравится, когда я говорю «Еби меня? » — поддразнила Екатерина Федоровна сына.

«Да, мамочка».

Она прикоснулась ртом к его уху. — Трахни меня, дорогая, трахни меня, трахни меня. Еби... еби... еби... еби... Трахни свою мамочку... трахни меня, — напевала она при каждом ударе члена, когда он входил в её влагалище. Грязные слова тоже что-то пробудили в ней. Было что-то в том, чтобы шептать «Еби меня» на ухо сыну, что задело первобытные струны в ее мозгу.

Екатерина Федоровна почувствовала, как оргазм начинается в ее животе, и была удивлена интенсивностью этого ощущения.

«Мама, я собираюсь кончить. Хочешь, я вытащу его? »

«Нет, сыночек выстрели в меня, выстрели в мамочку, кончи для меня. Я тоже кончаю, Мм... м, Боря...

Ты тоже заставляешь меня кончить снова. Я кончаю, я кончаю...

«Я тоже, я тоже, мама, я стреляю, я стреляю в тебя, стреляю в тебя своим семенем».

— Да, детка, в мою киску, ты стреляешь в мою киску, прямо сейчас...

— Да, в твою киску, мама, в твою горячую киску, стреляю, мама, — Борис выстреливал своей спермой во влагалище Екатерины Федоровны, выстреливая столько же, сколько он выстрелил в первый раз, когда мама мастурбировала его член рукой. И пока он стрелял, член продолжал тереться, о матку, во влагалище своей матери.

Екатерина Федоровна продолжала подниматься с пола, встречая его энергичные удары члена, пока он заполнял ее влагалище своим мясистым членом и потоками белой спермы. Постепенно они замедлились, Борис лег ей на живот, его член все еще был погружен в ее пульсирующую дергающуюся киску.

— Господи, Боря, — сказала Екатерина Федоровна. «Это был абсолютно лучший секс, который у меня когда-либо был. Я ненавижу, когда ты его убираешь, из моей писи.

— Я тоже не хочу его вынимать, можем мы просто полежать здесь немного не вынимая его из тебя мамочка?

Екатерина Федоровна обняла его и схватила его член стенками своего влагалища. «Да! Мой мальчик! », — сказала она. «Мне бы тоже этого хотелось сынок! ».

— Ты, так сжимаешь мой член крепко своей писей мамочка, — сказал Борис. «Когда ты это сделала, я почувствовал, как мой член снова становится твердым».

Екатерина Федоровна хихикнула. Она снова сжала его член мышцами своего влагалища.

— Ты имеешь в виду именно это сыночек?

Борис застонал. «Да, да, вот так мамочка! ».

«Боже мой, Борис, ты такой... Я чувствую тебя. Там, так хорошо! ». Она подняла свою задницу, от пола и взяла внутрь еще больше его члена.

— Сынок! Она почувствовала, как твердость вернулась к гигантскому члену в ее киске, и через несколько мгновений она снова наполнилась, пока не растянулась еще шире, чем раньше. «Сыночек, ты такой большой, ты наполняешь меня так своим членом, как ничто из того, что я когда-либо чувствовала ранее».

Борис начал медленно входить и выходить из нее, и она ответила, подняв свою задницу, чтобы встретить его толчки. Постепенно их скорость увеличивалась, и через несколько мгновений Борис вгонял свой член в маму длинными жесткими движениями, в то время как Екатерина Федоровна выгнулась дугой и поглотила его массивный стержень члена своим наполненным спермой влагалищем. Екатерина Федоровна внезапно стала сильно возбужденной, чем когда-либо в своей жизни. Она чувствовала, что вот-вот взорвется в оргазме. Она хотела делать со своим сыном все сексуальные вещи, которые только могла придумать, в том числе сосать его массивный член, но она не хотела терять теперь большой член сына. Она сразу же решила, что в будущем снова трахнет его и отсосет его монстра...

И позволит ему сосать ее все женские прелести. Но сейчас ей нужно было больше.

— Говори со мной грязно, Борис. Скажи мне, что ты хочешь трахнуть меня, что ты хочешь засунуть свой член в мамину «Блудливую дырку между ног! », поговори со мной, дорогой и трахни меня жестко, мне нужно снова кончить, поторопись, трахни меня жестко.

«Я хочу... Сейчас, мама. Затем это произошло быстро для них обоих, секс был еще горячее, чем их первый трах».

Борис рухнул на тело мамы, и они оба лежали, как мертвые. Его огромный член все еще был зарыт в ее влагалище.

Через десять минут Екатерина Федоровна зашевелилась.

— Дорогой, давай встанем, и мы поедем на дачу сегодня вечером. Даже если мы остановимся, чтобы поесть, мы все равно будем там через час. Тогда, если хочешь, можешь переспать со мной этой ночью. Я бы не хотела, чтобы твоя сестра застала нас здесь в постели.

«Правда, мама. Можем ли мы сделать это еще сегодня вечером, и могу ли я почувствовать тебя и почувствовать твою... грудь?

Екатерина Федоровна расстегнула пояс халатика и откинула верх. Грудь Пятого номера была выставлена на обозрение сына.

«Это то, что ты хочешь увидеть, дорогой? Ты можешь пососать их, если хочешь, но не слишком долго, иначе ты меня так разогреешь, что мы не сможем оторваться от пола, не сделав этого снова.

Борис не терял времени даром, взяв в рот большой розовый сосок, попутно всасывая щедрую порцию твердой сиськи. — Эм... м, — промычал с соском в своем рте Борис.

— Тебе нравится, сыночек? Вот, дай мне свою руку. Екатерина Федоровна схватила пальцы Бориса и протолкнула их между их телами, провела по своей киске, затем убрала руку и позволила ему продолжать чувствовать ее насыщенную киску и свой собственный член, все еще находившийся внутри. «Ты чувствуешь себя там хорошо? » — поддразнила она сына.

Борис пытался кивать и говорить в то же время, когда он сосал твердый сосок Екатерины Федоровны. Это вышло как хрюканье.

— Хватит, детка. Если ты будешь продолжать в том же духе, мне понадобится, чтобы ты снова трахнул меня, и если мы будем продолжать это делать, мы никогда не доберемся, до дачи, и ты не сможешь провести, со мной, бурную насыщенную безумным сексом ночь.

Борис неохотно выпустил набухший сосок из губ и вытащил влажные пальцы из капающей киски матери, но его член вновь затвердел, когда он почувствовал ее сочащуюся киску.

— Позже сынок! Остановись! если захочешь, ты сможешь чувствовать мои сиськи и сосать мою киску, если захочешь, дорогой мой мальчик.

Борис застонал, от этой мысли, и эта мысль вызвала у него оргазм, он выстрелил еще одну порцию своего семени в киску своей матери. Екатерина Федоровна была в восторге и внезапно оказалась на грани очередного оргазма. У нее никогда не было такого горячего любовника. Она отогнала в сторону все мысли о незаконных действиях, в которых она участвовала...

«Потрогай меня, сынок. Борис гладил ее клитор и щекотал ее половые губы, и протолкнул свой член в её влагалище и держал его там, прижимая ее клитор между ними.

— Господи!, Борис..., — закричала Екатерина Федоровна, когда оргазм пронзил ее. «Хватит, дорогой, хватит... Больше нет... Прибереги свой член на потом. Оставь это для меня на сегодня ночью. Борис с сосущим звуком вытащил свой член из ее киски и лег рядом с ней на пол.

«У меня все было в первый раз с женщиной? » — сказал Борис.

«Твой первый раз с женщиной? Боже мой, дорогой, твой первый раз — детка, твой отец не был так хорош в восемнадцать лет! ». Борис улыбнулся и вытянул руки, его член, все еще наполовину твердый, покачивался в воздухе. Екатерина Федоровна загипнотизировано наблюдала за этим, облизывая губы.

«Это потрясающе было мамочка, теперь, я знаю как появляются дети! » — сказал Борис.

Екатерина Федоровна понимающе улыбнулась. «Дорогой, теперь ты знаешь, как женщины становятся мамами! ».

Поздно вечером на даче Екатерина Федоровна и Борис занялись снова сексом и он продолжался три дня, с маленькими остановками на короткий сон, пока не приехала Лиза с тетей Валей и её дочкой.

Теперь Екатерина Федоровна имела в себе член своего сына когда хотела и была возможность...