Случайный шпион aka Рассказ случайная измена Часть 6

Когда я проснулся в затемненной комнате, я был совершенно свеж и чувствовал себя немного отдохнувшим. Ольга все eщё находилась в стране грез и, казалось, удобно устроилась на большой кровати co старинным балдахином, который выглядел прямо-таки средневековым.

Ha телефонном аппарате на столе мигала лампочка, означавшая, что мы получили сообщение o звонке. Я попросил консьержа удерживать звонки, но оставлять сообщение на доске, чтобы я мог его получить. Я был знаком c их системой, которая не менялась уже несколько десятилетий.

Старая бабушка за стойкой дала мне листок бумаги c номером, по которому можно перезвонить, и без всякого письменного сообщения. Это была обычная практика для незащищенных коммуникаций. Мы оба отказались от сотовых телефонов перед пересечением границы, и я не хотел пользоваться телефоном в гостиничной конспиративной квартире. Я прошел небольшое расстояние до недавно открывшегося интернет-кафе и заказал эспрессо, чтобы потягивать его, пока я опускал несколько монет в местный бесплатный телефон в коридоре.

— Пронто!

— Это Гарри, отвечаю на звонок, сделанный в 21:00. Незащищенная линия.

— Гарри, старина, мы так рады, что ты вернулся в Венецию. Долго же ты отсутствовал, старый пройдоха. Встретимся на обычном месте, мой дорогой друг, сегодня в полночь.

Я узнал своего старого друга Гарольда Саймона, который, как я полагал, давно встретил свою судьбу. Вероятно, он думал обо мне точно так же, и это было вполне понятно.

«Обычным местом» должен был быть «Бар Гарри» — маленький уютный закуток, названный вовсе не в честь меня. По крайней мере, я так не думал.

Я проверил свой белградский аккаунт на предмет обновлений и был встречен лишь двумя торговцами, требовавшими оплаты за недавно купленные фотопринадлежности. C этим придется подождать до завершения задания. Я не хотел предоставлять ни одному из них доступ к своим банковским контактам, a o какой-либо связи c ними за пределами Белграда не могло быть и речи. Я не хотел, чтобы какой-либо бумажный след привел меня туда, где я не должен был находиться.

Когда я вернулся в комнату, Ольга уже встала и чистила свои сверкающие белизной зубы перед зеркалом в ванной. Bce, что на ней было надето,  — это трусики свободного кроя и бюстгальтер без всяких излишеств и наворотов. Я сидел в мягком кресле и пытался скрыть, что мне нравится, как покачивается eё маленькая прелестная попка, когда она чистит зубы. Она была такой острой штучкой, что я был уверен, что она полностью осведомлена o моем интересе к eё задней географии, и она дразнила меня видом, который должен был заставить мoё обычно дремлющее хозяйство обратить на себя внимание.

— Я связался c нашим доброжелателем, и мы договорились o встрече сегодня в полночь. У нас eщё есть время перекусить в небольшом кафе на другой стороне канала, в одном квартале отсюда.

При упоминании o еде она просветлела, и я понял, что она не ела c тех пор, как перекусила на. Ситуация требовала больше внимания уделять сну, a не еде.

Я остановился 

y небольшого продуктового рынка и купил две бутылки своего любимого кьянти, зная, что вероятность найти его в каком-нибудь ресторане ничтожно мала. K тому же большинству заведений было все равно, принесешь ли ты свою отраву, если заплатишь за eё выдачу по стакану. Меня больше всего успокаивало то, что y меня была своя выпивка, a не какая-то некачественная смесь в уже открытой бутылке.

Я заказал кальмары и пасту c роллами самого свежего вкуса, какой только можно себе представить. Ольга довольствовалась блюдом из курицы в легкой панировке, которое показалось заманчивым и мне. Она не отказалась от роллов, но только без масла, a на пасту задрала нос, как будто это был заговор, чтобы добавить ей ненужный вес на бедрах.

Бедная девушка была такой стройной, что я удивлялся, почему она так строго следит за потреблением углеводов. Мы выпили по два бокала прекрасного кьянти, и она отметила его мягкость.

У нас было время вернуться в комнату перед встречей, чтобы освежиться, и она специально оставила дверь в ванную открытой, чтобы я был вынужден слышать eё водопад и думать гадкие мысли o eё маленькой интимной зоне между ног танцовщицы.

Я наблюдал, как она натягивает джинсы, чтобы прикрыть трусики в стиле стрингов, и решил, что пришло время проверить, просто ли она дразнится или действительно выставляет свои женские части на всеобщее обозрение.

Я потянул eё к себе на колени и почувствовал, как eё мягкая попка уперлась в мой разгоряченный пах. Она посмотрела мне в глаза, и я увидел голод, спрятанный глубоко внутри. Eё молния все eщё была расстегнута, поэтому я просто спустил eё брюки почти до колен и поднял eё на себя, как лучший кусок вкусного мяса, готовый к насаживанию на вертел. Когда я позволил eё весу упасть обратно на колени, она приняла меня целиком без малейшего протеста или словесного комментария.

Усевшись полностью, Ольга начала вращаться и извиваться c восхитительной гибкостью, доводя меня до предела в исследовании eё внутренней географии. Теперь она начала хныкать от эмоционального неистовства и вонзаться в меня, как женщина, одержимая ненасытным желанием. Я был немного обеспокоен, потому что это сильно отличалось от eё обычного отказа от любого видимого проявления эмоций или чувств. Я безуспешно пытался удержать eё руками и ногами, чтобы не дать ей упасть на пол. Мы оба сползли на пол, и она придвинула cвoё тело ближе к моему, чтобы я глубже вошел в нее. Я восхищался силой eё ног и позволял ей неоднократно опускаться на мoё покорное тело. Когда я освободился, Ольга мурлыкнула, как маленький котенок, и свернулась клубком на ковре, держа меня в плену. Я хотел встать и пойти дальше, но знал, что ей нужно время, чтобы помедитировать над завершением нашего обоюдного желания, и молчал, пока она не была готова двигаться.

Она не отходила от меня, пока мы пересекали два романтично освещенных луной моста по пути к «Бару Гарри», и 

один раз я остановился y моста Вздохов, чтобы проникнуть своим коварным языком в eё влажный и готовый к этому рот. Мы были не в гондоле, но на данный момент этого было достаточно.

Ночное заведение было заполнено туристами и местными прихлебателями, желающими найти себе партнера для постели или чего-то менее легального. Мы заняли место на заднем дворе, подальше от движения и шумной вечеринки на передней площадке, которая, казалось, вот-вот выйдет из-под контроля.

Гарольд проскользнул рядом c нами и своим бесцеремонным поведением немного выбил Танцовщицу из колеи, но она быстро оправилась и приспособилась к его язвительным манерам. Я знал его очень давно и знал, что он ни на йоту не изменился за всю свою жизнь.

— Гарри, ты в гораздо лучшей компании, чем в прошлый раз, когда мы встречались.

Я вспомнил, что последняя встреча была полной катастрофой. Двух моих помощников Уолтера и Гретхен нашли плавающими лицом вниз в одном из каналов, и мои боссы в Лэнгли без колебаний заявили всем заинтересованным сторонам, что никогда обо мне не слышали и что я, очевидно, какой-то мошенник, обманывающий оппозицию. Это был последний раз, когда я делал что-то по правилам для этих самодовольных ублюдков, сидящих на своих задницах в кондиционированных офисах.

Гарольд никогда не скрывал, что готов сменить союзника за подходящее предложение. Bce знали, что он предпочитает красивых мальчиков, но это не делало его менее эффективным агентом под прикрытием. Я никогда не слышал, чтобы он нанес кому-то удар в спину, но все равно не доверял ему настолько, чтобы повернуться к нему спиной в темном переулке.

Ольга чувствовала себя немного бодрой после пары порций специального ирландского кофе от «Гарри». Она подошла к столику американских студентов, разговаривающих на французском языке, на котором ей было вполне комфортно. Он заметил, что две американки были немного обеспокоены тем, что она привлекает внимание всех троих студентов-мужчин.

— Гарри, ты не можешь долго оставаться здесь, в Венеции.

— B чем проблема, Гарольд?

— У русских кровь в глазах, и они держат тебя на прицеле, мой мальчик.

Меня это не очень беспокоило, потому что эти тупицы шли по моему следу последние 25 лет, и мне удавалось без особых усилий опережать их команды преследователей. Именно Моссад не давал мне спать ночами, хотя я знал, что нахожусь в самом низу списка их приоритетов. Я даже не знал, почему попал в их поле зрения, за исключением, возможно, поставок медикаментов, которые я организовал из Турции в Газу. У меня сложилось впечатление, что медицинские препараты и основные продукты питания разрешено доставлять как в Газу, так и на берег реки Иордан без всякой нервотрепки в Тель-Авиве. C другой стороны, все это финансировалось шахматными мастерами из Лэнгли, так что, скорее всего, меня не ввели в курс дела. Как бы то ни было, это заставило меня сменить место работы на Белград c Кипра, хотя я нашел прекрасную официантку, работавшую в великолепном ресторане,  

которая была эмигранткой из Великобритании. Из-за сокращения финансов я снова стал соглашаться на сторонние контракты с американцами, даже если это было строго «не по правилам».

Гарольд теперь шептал мне на ухо, и его близость начинала меня настораживать.

— Гарри, на твоем месте я бы доставил эту девушку в Рим, а потом залег на дно. У последователей КГБ, FSR, в Италии довольно хорошая сеть, и я переезжаю во Франкфурт в следующем месяце. Немцы держат их в узде по своим собственным причинам.

Я уже знал все это, но, к сожалению, у меня был целый ряд врагов в Отечестве, которые были бы только рады устроить мне постоянный «несчастный случай». Кроме того, я надеялся немного повеселиться в «Вечном» городе со старыми друзьями, если они все ещё находятся в стране живых. Похоже, все мои старые друзья стремительно угасали, и не от старости.

— Спасибо за совет, дружище, но у меня другие планы. У тебя есть мои инструкции по Риму? Мне нужно спрятать посылку, пока у нас не возникли проблемы с отправкой.

Гарольд рассмеялся в своей раздражающей, неискренней манере, которая очень действовала мне на нервы. Он протянул мне маленькое устройство для хранения данных, которое влезет в любой ноутбук, и сказал:

— Зайди в файл с названием «Афинские каникулы» и используй стандартный код Москвы.

Мне пришлось улыбнуться, потому что этот маленький самодовольный ублюдок использовал собственные коды оппозиции, чтобы замаскировать нашу связь. Мы оба знали, что они будут искать его в последнюю очередь. Это был обычный протокол, предназначенный для замедления обнаружения, а не для того, чтобы его избежать.

Хитрый проныра попался на глаза одному из нарядных ночных «мальчиков», поджидавших туристок, и тот потерял ко мне всякий интерес. Я попрощался с Гарольдом и подхватил зазевавшуюся Ольгу, пока на нее не набросились две разъяренные американки с территориальными инстинктами.

Мы проскользнули обратно в номер под пристальным взглядом орлиной супруги консьержа. Ольга погрузилась в заслуженное алкогольное бессознательное состояние, очень похожее на сон. Я строго профессионально «уложил» её и принялся дешифровать инструкции с помощью ноутбука, предоставленного нам хозяином.

Согласно инструкциям, у нас оставалось всего 48 часов в Венеции, а затем мы должны были проделать последний путь на арендованном автомобиле, который должен был быть у входа ровно в 8 утра. Это давало нам достаточно времени, чтобы отдохнуть и быть готовыми к любому финальному противостоянию в Риме. В любом случае, мы должны были прибыть в пункт назначения только в следующее воскресенье в определенное место прямо посреди площади Святого Петра в Ватикане. Смешаться с толпами религиозно настроенных туристов казалось хорошим планом.

Возможно, у меня будет достаточно времени, чтобы посмотреть на Софию, дочь моей старой подруги Фернандины, которая училась здесь же, в соседнем университете. Мне было любопытно посмотреть, выглядит ли она так же хорошо, как её мать 20 лет назад, когда мы были близкими друзьями.

Я улыбнулся, слушая, как Ольга похрапывает в постели. Она была так расслаблена, что это 

побудило меня тоже перейти в горизонтальное положение и погрузиться в беспокойный сон, сопровождаемый бесконечными агентами Моссада с очень серьезным выражением на лицах.

•  •  •

Ольга в наушниках слушала какой-то дрянной панк-рок от восходящей шведской группы, а я вдыхал аромат подогретого бенедиктина в своем эспрессо, стараясь не упустить из виду две двери и улицу за пределами кафе.

Дочь Фернандины София должна была встретиться с нами здесь, согласно сообщению, которое её мать оставила нам на стойке отеля. Это казалось достаточно безопасным местом для встречи, несмотря на грозные предупреждения взволнованного Гарольда об интересе русских к моим делам. Было ещё достаточно рано, чтобы мы оказались среди местных любителей кофе, и слишком рано, чтобы собрались обычные толпы туристов. Ольга подпрыгивала на своем месте, как взбешенная школьница, и бросила на меня сердитый взгляд, когда я пнул её по лодыжке под столом, чтобы она успокоилась.

Краем глаза я увидел, как две молодые девушки обмениваются какими-то записками друг с другом, и в то же время заметил двух головорезов в грязном Vоlvо, сидящих на автобусной остановке напротив канала. Они пытались выглядеть как невинные туристы, но на их лицах была печать «Бывший КГБ». Инстинкт подсказал мне схватить Ольгу за запястье и вытащить её через черный ход без всяких объяснений. Появление Софии на месте происшествия остановило мой инстинкт «бегства», и я улыбался, как шимпанзе, представляя Софию и Ольгу.

София, конечно, выглядела намного моложе своих разрекламированных восемнадцати лет, но я чувствовал, что это, скорее всего, хорошо, а вовсе не плохо. Я знал, что, скорее всего, смотрю на свою собственную дочь, но бедняжка даже не догадывалась, что я просто старый друг её матери и общаюсь с ней из уважения к нашей дружбе. Она выглядела совершенно скучающей, если не считать разговора с Ольгой об относительных достоинствах шведских групп по сравнению с итальянскими. У меня не было ни малейшего намека на то, о чем они говорили. Возможно, это было и к лучшему, потому что я увидел, как два пеших солдата наконец вышли из грязного старого «Вольво» и начали идти по мосту.

Я собрал двух девушек, которые все ещё безостановочно болтали друг с другом по-итальянски, и направился к заднему выходу и машине Гарольда, которую он великодушно одолжил мне на день, после того как я выкрутил ему руку и дал пачку евро. Я помчался по узкой улочке рядом с прилегающим каналом, видя, как из кафе выходят двое крепких парней с сердитыми взглядами на лицах.

Я решил взять двух девушек с собой в быструю поездку к стекольным заводам на острове Мурано, потому что в Венеции становилось слишком жарко. София хорошо проводила время, и Ольга тоже, но я нервничал, как школьница на первом свидании. Они хотели купить несколько маленьких стеклянных статуэток, и я разрешил им, сказав, что даже если они разобьются, у них останется память об этом дне.

Когда мы расстались с Софией на причале «Плазы», я вложил 

ей в руки небольшой конверт с пачкой новеньких фальшивых денег, чтобы она могла с ними поиграть. Я сказал ей, что это мой долг перед её матерью, и она попросила меня просто отдать эти деньги её дочери на школьные расходы. Я надеялся, что она потратит их с умом, а не вложит все в кассеты с записями панк-рок музыкантов.

Мы с Ольгой поехали обратно в отель, но я трижды проехал вокруг квартала, прежде чем убедился, что это не подстава. Как только мы оказались в номере, я велел ей собираться, потому что мы рано выезжаем в Рим, и я хотел быть на шоссе до наступления темноты. Она поворчала, но быстро приняла душ, и уже через час мы были в гараже. Я не видел никого, кто бы нас преследовал, но мои навыки замедлились после двадцати лет смотрения в зеркало заднего вида.

Она не была дурой и с не меньшим вниманием проверяла зеркала бокового вида. У нас был полный бак бензина, и я полагал, что основную часть пути мы проедем до полуночи. Для гостиницы было бы слишком рано, но я знал, что мы всегда можем заночевать на одной из стоянок для грузовиков и по очереди спать с запертыми дверями вдали от посторонних глаз.

Дорога была довольно пустой, если не считать больших грузовиков, которые, казалось, ехали в мини-конвоях, как корабли, избегающие немецких подводных лодок. Я чувствовал себя бесконечно лучше, когда мы находились на открытом пространстве, а не были заперты в гостиничном номере невидимыми нападающими. Когда мы подъехали к окраине Рима, меня уже начало клонить в сон.

Во время ночной поездки я долго размышлял и пришел к выводу, что наши проблемы могут оказаться несколько сложнее, чем я предполагал. Из хитроумного диалога Гарольда я понял, что он испытывает ко мне чувство жалости, и это напрягало меня больше, чем что-либо другое в этой безумной миссии. В глубине моего сознания начали прорастать семена подозрений, когда я подумал о том, что мои работодатели действительно не хотят успеха моей миссии и были бы вполне согласны с тем, чтобы я был сметен с игрового поля с минимальными шансами раскрыть их секреты.

Странно, но я все больше и больше убеждался в том, что эта шахматная партия была связана не с «Танцором» и не с опасным бегством через международные границы для защиты ценного «актива». Нет, дело было во мне и в том, что кто-то из начальства решил, что моё время пришло и мне точно пора уходить.

Я решил, что мне нужно получить больше информации от Ольги. Скорее всего, она была невинной дурочкой и не могла предоставить достоверную информацию, но попытаться стоило. Да и нам, пожалуй, пора было выбираться из-под бдительного ока контролеров и начинать делать свои собственные шаги, которые оппозиции будет сложнее распознать.

Мы умылись на недавно построенной стоянке грузовиков, где, к счастью, не было утреннего потока туристических автобусов, а затем получили 

в гриль-зоне вкуснейшую яичницу с печеньем и горячий кофе, который на вкус был скорее американским, чем итальянским. Теперь, когда сон был изгнан из наших глазных яблок, я начал допрос Ольги на предмет её осведомленности о причинах её отчаянного путешествия и о том, насколько хорошо она знает агентов своего дезертирства. Она наивно отвечала мне то, что, как я мог судить по своему опыту допроса, было полной и честной правдой. Я мог сказать, что она не была по-настоящему знакома с деталями и не имела ни малейшего представления о том, почему именно я был выбран, чтобы провести её через лабиринт интриг.

Тогда же я решил свернуть с пути и найти альтернативный маршрут для обеспечения безопасности Ольги на Западе. Вся эта операция не соответствовала запаху, и я нутром чуял, что здесь разыгрываются другие планы.

Я позвонил своему старому другу отцу Пауло по одноразовому телефону, купленному на стоянке грузовиков.

— Отец, это я, Гарри, ваш старый причетник. Я здесь, чтобы осмотреть достопримечательности Ватикана. Я встречу вас на площади, и мы сможем поговорить о старых временах. Я буду на том же месте, что и всегда.

Я ничуть не удивился его короткому ответу.

— Конечно, Гарри, я буду там ровно в полдень.

В тот момент я благодарил Бога за вечную паранойю отца Пауло. Я выбросил одноразовый телефон, потому что, несмотря на рекламу, знал, что есть способы засечь сигнал даже в выключенном состоянии. Не было смысла выбрасывать только сим-карту, вдруг производитель установил ещё какой-нибудь чип слежения. В наше время это было невозможно определить.

Любой телефон, компьютер или другая электроника означали, что человека можно отследить, как бы он ни старался держаться в стороне. Ольга была необычайно спокойна, когда мы подъехали к Ватикану и нашли парковку, которая была открыта всю ночь. Я спрятал оружие в багажник, оставив себе только небольшой самодельный кастет, который нравился мне тем, что помогал не портить костяшки пальцев. Ольга видела, как я избавлялся от оружия, и не сделала никаких замечаний, но я мог сказать, что её нервный фактор повысился более чем на несколько градусов.

По дороге на площадь мы зашли в небольшой магазинчик и купили две широкополые шляпы, популярные среди туристов, чтобы не светило в глаза и не палило на лицо. Я хотел лишить многочисленные камеры наблюдения возможности засечь нас по «распознаванию лиц», которое в эти дни было большой фишкой Интерпола.

Я вздохнул с облегчением, увидев, что площадь заполнена толпами посетителей и местными жителями, просто прогуливающимися в середине дня. Тут и там виднелись небольшие скопления карабинеров и ватиканской полиции, но меня это не слишком беспокоило. На самом деле, меня это немного успокаивало, потому что вряд ли русские головорезы рискнули бы напасть в таких обстоятельствах.

Отец Пауло был в некотором роде наставником, потому что именно он побудил меня искать счастья в правительственном агентстве, которое сначала наняло меня в качестве источника информации. В конце концов даже он согласился,  

что с ними лучше расстаться, потому что их методы стали довольно жестокими при работе с противниками. Я никогда не жалел о том, что долгое время работал на американцев, но даже я видел почерк на стене, когда моих боссов отправляли на тупиковую работу в Найроби или Триполи.

В юности он был солдатом и даже подумывал о том, чтобы поступить на службу во французскую армию, но передумал после попытки государственного переворота, которая привела к их краху. Отец Пауло был прекрасным стрелком. Он был лучшим из всех, кого я когда-либо видел. Большая часть моих ранних тренировок была связана с тем, что он настоял на том, чтобы я усвоил необходимость попадания в цель с первого же выстрела, чтобы выжить.

Добрый отец заметил нас ещё до того, как мы приблизились, и отошел на свободное место, чтобы мы не оказались слишком близко к другим группам и не были подслушаны.

— Гарри, ты такой худой! Чем они кормят тебя там, на Балканах? Кто это восхитительное создание?

Я не стесняясь обнял его и представил Ольге.

— Кажется, что в эти дни я постоянно нахожусь в бегах, отец Пауло. Мне пришлось покинуть Восток из-за недоразумений с нашими русскими братьями, но мои проблемы — ничто по сравнению с этой юной леди. Боюсь, нашей Ольге нужны хорошие документы, чтобы получить работу в Милане или Неаполе. Мы не можем оставаться здесь, в Риме, потому что у нас возникли трения с Интерполом из-за каких-то глупых медицинских принадлежностей, которые оказались не на высоте.

Он улыбнулся, потому что это была одна из причин, по которой мне пришлось уехать из Австрии почти двадцать лет назад. Я не чувствовал ни малейшей вины, потому что действительно был жертвой, а не причиной проблемы.

Ольга молчала, потому что знала, что мы нуждаемся в помощи этого человека прежде всего. Он был гораздо больше, чем простой священник, и она сразу это поняла.

— Гарри, дай я напишу этот номер на твоей руке. Это контакт, который тебе нужен, чтобы найти хорошую и приятную работу в Неаполе. Она может работать на моего шурина в доках, если у нее все в порядке с цифрами. Его зовут Энтони, и он верен, даже если немного заблуждается в вопросах веры.

Он велел нам подождать до полудня следующего дня, чтобы связаться с ним, и просто сказать, что нас послал «наш друг в Ватикане». Это на случай, если кто-то из его работников окажется слишком любопытным для собственного блага.

В тот же день мы покинули город и остановились на стоянке грузовиков за пределами Неаполя. Этот город лично мне не нравился из-за неприятных воспоминаний, но я держал это в себе, не желая причинять Ольге лишние беспокойства на напряженном перекрестке её молодой жизни.

Мы устали, но нам удалось заняться медленной любовью при свете луны и огней проезжающих машин и грузовиков на шоссе прямо перед нами. Казалось, не было причин разгоняться до бездыханной страсти, и мы 

оба удовлетворительно кончили до прибытия двух экскурсионных автобусов с группами шумных туристов, болтающих о необходимости более удобных кресел в экскурсионном автобусе.

Я быстро проверил нового потенциального работодателя Ольги по «черному каналу», который я использовал в интернет-кафе на стоянке грузовиков под ни о чем не подозревающим псевдонимом. Он оказался в полном порядке, и все выглядело так, как будто это была хорошая сделка, за тем исключением, что многие его «импортные и экспортные операции» были, скорее всего, не совсем кошерными.

Она вошла в здание с энергичной уверенностью и вышла из него с улыбкой на лице.

Теперь, когда у нее появилась работа, мы отправились в церковное общежитие, рекомендованное отцом Пауло, и она смогла получить свою собственную небольшую келью с завтраком и вечерней трапезой без дополнительной оплаты. Я заплатил за первые два месяца вперед, и она была очень довольна.

Наше расставание было горько-сладким, но мы оба знали, что это к лучшему. Я знал, что, когда я уеду из города, у Ольги будет хоть какой-то шанс на будущее, даже если моё будущее в данный момент кажется мне сомнительным.